ПРАВОВАЯ ПРИРОДА СУБСИДИАРНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ КОНТРОЛИРУЮЩИХ ДОЛЖНИКА ЛИЦ

Роль юридических лиц в экономическом развитии государств переоценить довольно сложно. При этом, в силу рискованности предпринимательской деятельности и нестабильности рыночной конъюнктуры, ни один участник хозяйственных отношений не застрахован от признания его несостоятельным (банкротом). Как известно, подобное признание способно нести негативные последствия не только для самих должников, но также для кредиторов и в целом для экономической стабильности оборота[1]. Минимизировать вышеуказанные негативные последствия призвано законодательство о банкротстве.

Конструкция юридического лица является привлекательной для его учредителя потому как с ее помощью последний способен минимизировать риск привлечения к ответственности по долгам юридического лица принадлежащим ему имуществом. В соответствии с п. 2 ст. 56 ГК РФ, учредители/собственники имущества юридического лица и юридические лица взаимно не отвечают по обязательствам друг друга, за исключением случаев, предусмотренных ГК РФ, либо иными законами.

При этом, как верно отмечают С.В. Одинцов и Н.С. Чикин, очень часто до несостоятельности (банкротства) юридическое лицо доводят его учредители (участники) и (или) руководители целенаправленно[2].

При таких обстоятельствах представляется необходимым найти баланс интересов учредителей (участников) юридического лица и его кредиторов, интересы которых не должны быть ущемлены вследствие неразумного и недобросовестного использования конструкции юридического лица. В этой связи примечательно мнение А.В. Егорова и К.А. Усачевой, которые утверждают, что от правовой системы требуется выработка разумной системы распределения рисков[3].

В качестве правового инструмента ограничения риска кредиторов выступает институт субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц.

В целях ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)»[4] (далее – «Закон № 127-ФЗ») под контролирующими должника лицами понимаются физические или юридические лица, которые имеют или имели не более чем за три года до возникновения признаков банкротства, а также после их возникновения до принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом право давать обязательные для исполнения должником указания или возможность иным образом определять действия должника (ст. 61.10).

К ним, в частности, относятся:

• Руководитель (управляющая организация должника);
• Исполнительные органы управления;
• Лица, распоряжающиеся более пятидесяти процентов голосующих акций, долей или голосов на собрании участников (акционеров);
• Ликвидаторы;
• Родственники руководителя или членов органов управления должника;
• Лица, чьи полномочия основаны на доверенности или нормативном акте;
• Лица, наделенные полномочиями в силу должностного положения (например, главный бухгалтер/финансовый директор) [5].

Главой III Закона № 127-ФЗ предусмотрено два основания для привлечения указанных лиц к субсидиарной ответственности:

61. за невозможность погашения требований кредиторов в полном объеме (ст. 61.11);
62. за неисполнение обязанности обратиться с заявлением о признании должника банкротом (ст. 61.12).

Некоторые ученые считают, что ответственность по ст. 61.11 Закона № 127-ФЗ является разновидностью ответственности в соответствии со ст. 53.1 ГК РФ и ее представляется разумным различать от субсидиарной ответственности учредителей (участников) юридического лица по правилам ст. 399 ГК РФ, так как они возникают из разных оснований[6]. Первый вид ответственности принято называть снятием корпоративной вуали в случаях, когда в действиях юридического лица прослеживается деятельность других лиц, которые оказывают определяющее воздействие на его деятельность[7].

Как известно, доктрина в РФ не является источником права, хотя в ходе реформирования ГК РФ в Концепции развития законодательства о юридических лицах были регламентированы положения о снятии корпоративной вуали (п.3.9)[8], в законопроекте о внесении в ГК РФ изменений была закреплена ст. 53.4, которая раскрывала данную доктрину, однако в дальнейшем она была исключена. Таким образом, на сегодняшний день каких-либо нормативных оснований для использования доктрины снятия корпоративной вуали российским законодательством не предусмотрено.

Доктрина снятия «корпоративной вуали» впервые упоминается в Постановлении Президиума ВАС РФ от 24.04.12 г. по делу N А40-16404/11[9]. Хотя указанное Постановление не содержит положений о возможности и порядке ее применения при рассмотрении дел в арбитражных судах Российской Федерации, арбитражные суды РФ в ходе рассмотрения дела применяли ее еще до введения законодателем главы III² в Закон № 127-ФЗ [10].

Как отмечают А.В. Егоров и К.А. Усачева ответственность контролирующих должника лиц по своей природе аналогична англо-американской доктрине «снятия корпоративной вуали» и ставит целью защиту кредиторов от злоупотреблений принципом ограниченной ответственности учредителя (участника) по долгам юридического лица[11].

С.Л. Будылин, Ю.Л. Иванец определяют природу вышеупомянутой доктрины следующим образом: «<…> при определенных условиях злоупотребления правом со стороны корпорации, ответственность по обязательствам юридического лица может быть возложена на акционеров или иных контролирующих его лиц, невзирая на нормы закона об ограниченной ответственности акционеров и т.д.»[12].

В этой связи представляется, что ответственность контролирующих должника лиц по ст. 61.11 Закона № 127-ФЗ нельзя именовать субсидиарной, как то предусмотрено действующим законодательством о банкротстве, поскольку снятие корпоративной вуали реализуется с тем, чтобы возложить ответственность на контролирующих должника лиц именно в связи с совершением последних целенаправленных противоправных действий (бездействия) с использованием конструкции юридического лица для совершения «манипуляций с его имуществом в целях ограничения своей ответственности»[13]. Иными словами, на контролирующих должника лиц возлагается ответственность не за неспособность основного должника погасить имеющийся долг, а за совершение контролирующим лицом правонарушения, повлекшего в конечном итоге недостаточность имущества у юридического лица.

В судебной практике ответственность контролирующих должника лиц признается в качестве дополнительной к ответственности основного должника, однако при этом отмечается, что данные правоотношения по своей природе схожи с деликтной ответственностью[14]. Объясняется данная схожесть тем, что основанием привлечения к субсидиарной ответственности являются не действия должника, а неразумные и недобросовестные действия контролирующего лица.

При этом, субсидиарную ответственность контролирующих лиц по ст. 61.11. Закона № 127-ФЗ нельзя безусловно квалифицировать как деликтную ввиду того, что иногда контролирующие лица действуют не самостоятельно, а по договоренности с юридическим лицом (например, управляющая компания)[15].

Как верно отмечает Т.П. Шишмарева, «снятие корпоративной вуали должно применяться только в случае злоупотребления правами контролирующими лицами». В случае неоправданно широкого привлечения к субсидиарной ответственности контролирующих лиц при снятии корпоративной вуали будет нарушен баланс интересов кредиторов и лиц, контролирующих должника[16]. Таким образом, использование данного вида ответственности должно соответствовать ее основаниям и условиям.

Основанием привлечения к субсидиарной ответственности контролирующих лиц является причинение имущественного вреда юридическому лицу и как следствие невозможность полного погашения требований кредиторов.

Что касается условий наступления ответственности, к ним относятся: противоправные действия (бездействие), вина, а также причинно-следственная связь между действиями (бездействием) контролирующего лица и наступлением последствий в виде банкротства.

В соответствии с п. 16 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 N 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве», под противоправными действиями следует понимать «действия (бездействие), которые явились необходимой причиной банкротства должника, то есть те, без которых объективное банкротство не наступило бы» [17].

Они могут выражаться «в принятии ключевых деловых решений с нарушением принципов добросовестности и разумности, в том числе согласование, заключение или одобрение сделок на заведомо невыгодных условиях или с заведомо неспособным исполнить обязательство лицом («фирмой-однодневкой» и т.п.), дача указаний по поводу совершения явно убыточных операций, назначение на руководящие должности лиц, результат деятельности которых будет очевидно не соответствовать интересам возглавляемой организации, создание и поддержание такой системы управления должником, которая нацелена на систематическое извлечение выгоды третьим лицом во вред должнику и его кредиторам, и т.д.»  [18].

Основополагающим признаком неправомерных действия (бездействия) контролирующего лица является намерение причинить имущественный вред контролируемому юридическому лицу и, как следствие, его кредиторам[19].

Следующим обязательным условием наступления ответственности контролирующих лиц является наличие вины. Согласно п. 10 ст. 61.11. Закона № 127-ФЗ, бремя доказывания отсутствия вины лежит на контролирующем должника лице. ФЗ «Об акционерных обществах»[20] подробно регламентирована форма вины. Так, в соответствии с абз.2 п.3 ст.3 подразумевается умышленная форма вины, так как предусматривается ответственность акционеров или иных лиц, если они осуществляли право давать обязательные для общества указания или иным образом имели возможность определять его действия, заведомо зная, что вследствие этого наступит несостоятельность (банкротство) общества. Стоит отметить, что в ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью»[21] подобной конкретизации нет, указывается лишь на возможность привлечения учредителей (участников) юридического лица к субсидиарной ответственности.

Контролирующие должника лица могут быть освобождены от ответственности при отсутствии вины, ссылаясь на наступление банкротства вследствие внешних факторов, как то: неблагоприятная рыночная конъюнктура, финансовым кризисом, существенным изменением условий ведения бизнеса, стихийными бедствиями и т.д. (п. 19 Постановления Пленума ВС РФ от 21.12.2017 № 53). Иными словами, если банкротство наступило в результате обычных предпринимательских рисков и контролирующее лицо действовало добросовестно и разумно в интересах должника[22]. Контролирующее лицо также не подлежит привлечению к ответственности, если докажет, что его действия были осуществлены с целью предотвращения еще большего размера имущественного ущерба кредиторов (п. 10 ст. 61.11. Закона № 127-ФЗ).

Наконец, при привлечении контролирующих лиц к субсидиарной ответственности судом должна быть установлена причинно-следственная связь между неправомерным поведением и наступлением негативных последствий в виде банкротства контролируемого юридического лица. В случае, если из сделки явно следует направленность на причинение имущественного вреда кредиторам, отсутствие экономической целесообразности в осуществлении сделки, причинно-следственная связь может быть установлена судом[23].

Гражданско-правовая ответственность за неподачу (несвоевременную подачу) заявления в арбитражный суд о признании юридического лица банкротом является, по мнению Т.П. Шишмаревой, разновидностью деликтной. Это справедливо объясняется тем, что в данном случае речь идет не о дополнительной ответственности, поскольку они несут ответственность за собственные противоправные действия (бездействие) в нарушение регламентированной Законом № 127-ФЗ обязанности.

Основанием ответственности по ст. 61.12. ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» выступает причинение имущественного вреда должнику, условия наступления ответственности идентичны условиям привлечения к ответственности по ст. 61.11, а именно неправомерные действия (бездействие) лица, вина, и наконец, причинно-следственная связь между нарушением обязанности по подаче (несвоевременной подаче) заявления о признании юридического лица банкротом в арбитражный суд и наступившими негативными последствиями в виде невозможности удовлетворения требований кредиторов в полном объеме. В соответствии с абз. 2 п.2. ст. 61.12., бремя доказывания отсутствия причинной связи перераспределено по закону и возложено на ответчика.

Следует отметить, что привлечение контролирующих лиц к субсидиарной ответственности допускается также после завершения банкротства и ликвидации должника[24].

Таким образом, правовая природа субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц по своей сути аналогична англо-американской доктрине снятия «корпоративной вуали». Указанная доктрина позволяет добиться минимизации негативных последствий для кредиторов несостоятельного юридического лица в случаях использования контролирующими лицами конструкции юридического лица для злоупотребления своими правами и причинения имущественного вреда кредиторам. Что касается ответственности за неподачу (несвоевременную подачу) заявления о признании юридического лица банкротом, ее следует по своей природе признать разновидностью деликтной.

Библиографический список

1. Будылин С.Л., Иванец Ю.Л. Срывая покровы. Доктрина снятия корпоративной вуали в зарубежных странах и в России // Вестник ВАС РФ.2013.№ 7. С.85.
2. Гутников О.В. Корпоративная ответственность в гражданском праве: монография // «ИЗиСП», «КОНТРАКТ».2019.
3. Егоров А.В., Усачева К.А. Доктрина «снятия корпоративного покрова» как инструмент распределения рисков между участниками корпорации и иными субъектами оборота // Вестник гражданского права. 2014.№ 1;
4. Захаров А.Н. Проблемы применения «иных» оснований корпоративного контроля // Закон. 2015.№ 4.;
5. Одинцов С.В., Чикин Н.С. Субсидиарная ответственность руководителя и собственника должника: актуальные вопросы доктрины и правоприменительной практики // Имущественные отношения в Российской Федерации. 2019.№ 12 (219);
6. Разумов И. Субсидиарная ответственность лиц, контролировавших компанию-банкрота: детальная инструкция от Верховного Суда // ЭЖ-Юрист. 2018.№ 1. С. 1-2;
7. Шишмарева Т.П. Основания и условия привлечения к субсидиарной ответственности контролирующих должника и иных лиц в процедурах несостоятельности (банкротства) // Законы России. 2018.№ 7;

Reference

1. Budylin S.L., Ivanec Ju.L. Sryvaja pokrovy. Doktrina snjatija korporativnoj vuali v zarubezhnyh stranah i v Rossii // Vestnik VAS RF.2013.№ S.85.
2. Egorov A.V., Usacheva K.A. Doktrina «snjatija korporativnogo pokrova» kak instrument raspredelenija riskov mezhdu uchastnikami korporacii i inymi sub’ektami oborota // Vestnik grazhdanskogo prava. 2014.№ 1;
3. Gutnikov O.V.Korporativnaja otvetstvennost’ v grazhdanskom prave: monografija // «IZiSP», «KONTRAKT».2019.
4. Odincov S.V., Chikin N.S. Subsidiarnaja otvetstvennost’ rukovoditelja i sobstvennika dolzhnika: aktual’nye voprosy doktriny i pravoprimenitel’noj praktiki // Imushhestvennye otnoshenija v Rossijskoj Federacii. 2019.№ 12 (219);
5. Razumov I. Subsidiarnaja otvetstvennost’ lic, kontrolirovavshih kompaniju-bankrota: detal’naja instrukcija ot Verhovnogo Suda // JeZh-Jurist. 2018.№ 1. S. 1-2;
6. Shishmareva T.P. Osnovanija i uslovija privlechenija k subsidiarnoj otvetstvennosti kontrolirujushhih dolzhnika i inyh lic v procedurah nesostojatel’nosti (bankrotstva) // Zakony Rossii. 2018.№ 7;
7. Zaharov A.N. Problemy primenenija «inyh» osnovanij korporativnogo kontrolja // Zakon. 2015.№ 4;

[1] См.: Шишмарева Т.П. Основания и условия привлечения к субсидиарной ответственности контролирующих должника и иных лиц в процедурах несостоятельности (банкротства) // Законы России. 2018.№ 7.

[2] См.: Одинцов С.В., Чикин Н.С. Субсидиарная ответственность руководителя и собственника должника: актуальные вопросы доктрины и правоприменительной практики // Имущественные отношения в Российской Федерации. 2019.№ 12 (219).

[3] См: Егоров А.В., Усачева К.А. Доктрина «снятия корпоративного покрова» как инструмент распределения рисков между участниками корпорации и иными субъектами оборота // Вестник гражданского права. 2014.№ 1.

[4] Федеральный закон от 26 октября 2002 г. № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» // СЗ РФ. 2002.№ 43. Ст. 4190.

[5] См.: Одинцов С.В., Чикин Н.С. Субсидиарная ответственность руководителя и собственника должника: актуальные вопросы доктрины и правоприменительной практики // Имущественные отношения в Российской Федерации. 2019.№ 12 (219).

[6] См.: Шишмарева Т.П. Основания и условия привлечения к субсидиарной ответственности контролирующих должника и иных лиц в процедурах несостоятельности (банкротства) // Законы России. 2018.№ 7.

[7] См.: Разумов И. Субсидиарная ответственность лиц, контролировавших компанию-банкрота: детальная инструкция от Верховного Суда // ЭЖ-Юрист. 2018.№ 1. С. 1-2; Захаров А.Н. Проблемы применения «иных» оснований корпоративного контроля // Закон. 2015.№ 4.; Будылин С.Л., Иванец Ю.Л. Срывая покровы. Доктрина снятия корпоративной вуали в зарубежных странах и в России // Вестник ВАС РФ.2013.№ 7. С.85.

[8] Вестник гражданского права. 2009.№ 2.

[9] Постановление Президиума ВАС РФ от 24 апреля 2012 г. № 16404/11 по делу № А40-21127/11-98-184 // Вестник ВАС РФ. 2012.№ 10.

[10] См.: Постановление Арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 28 ноября 2019 г. по делу № А58-5241/2014; Решение Арбитражного суда Красноярского края от 15.02.2012 по делу № А33-18291/2011.

[11] См: Егоров А.В., Усачева К.А. Доктрина «снятия корпоративного покрова» как инструмент распределения рисков между участниками корпорации и иными субъектами оборота // Вестник гражданского права. 2014.№ 1.

[12] См.: Будылин С.Л., Иванец Ю.Л. Срывая покровы. Доктрина снятия корпоративной вуали в зарубежных странах и в России // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2013. N 7. С. 80.

[13]  См.: Шишмарева Т.П. Основания и условия привлечения к субсидиарной ответственности контролирующих должника и иных лиц в процедурах несостоятельности (банкротства) // Законы России. 2018.№ 7.

[14] См.: Постановление Арбитражного суда Уральского округа от 17.05.2019 N Ф09-1123/19 по делу N А60-18683/2016; Постановление Арбитражного суда Северо-Западного округа от 04.07.2019 N Ф07-6746/2019 по делу N А44-6701/2014; Постановление Второго арбитражного апелляционного суда от 24.08.2015 N 02АП-6016/2015 по делу N А31-6132/2010.

[15] См.: Шишмарева Т.П. Основания и условия привлечения к субсидиарной ответственности контролирующих должника и иных лиц в процедурах несостоятельности (банкротства) // Законы России. 2018.№ 7.

[16] Там же.

[17] Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 21 декабря 2017 N 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве» // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2018.№ 3.

[18] Там же.

[19] См.: Шишмарева Т.П. Основания и условия привлечения к субсидиарной ответственности контролирующих должника и иных лиц в процедурах несостоятельности (банкротства) // Законы России. 2018.№ 7.

[20] Федеральный закон от 26 декабря 1995 N 208-ФЗ (ред. от 04.11.2019) «Об акционерных обществах» // СПС «КонсультантПлюс» (Дата обращения 18.02.2020).

[21] Федеральный закон от 08.02.1998 N 14-ФЗ (ред. от 04.11.2019) «Об обществах с ограниченной ответственностью» // СПС «КонсультантПлюс» (Дата обращения 18.02.2020).

[22] См.: Одинцов С.В., Чикин Н.С. Субсидиарная ответственность руководителя и собственника должника: актуальные вопросы доктрины и правоприменительной практики // Имущественные отношения в Российской Федерации. 2019.№ 12 (219).

[23] См.: Постановление Первого арбитражного апелляционного суда от 13.06.2018 N 01АП-8112/2016 по делу N А43-20263/2015.

[24] См.: Гутников О.В.Корпоративная ответственность в гражданском праве: монография // «ИЗиСП», «КОНТРАКТ».2019; Шишмарева Т.П. Основания и условия привлечения к субсидиарной ответственности контролирующих должника и иных лиц в процедурах несостоятельности (банкротства) // Законы России. 2018.№ 7.