Охрана окружающей природной среды — одна из наиболее актуальных проблем современности. Научно-технический прогресс и усиление антропогенного влияния на природную среду неизбежно приводят к обострению экологической ситуации: истощаются запасы природных ресурсов, загрязняется природная среда, утрачивается естественная связь между человеком и природой, ухудшается физическое и нравственное здоровье людей, обостряется экономическая и политическая борьба за сырьевые рынки, жизненное пространство. За последние годы загрязнение природной среды достигло невиданных масштабов.
Совершенствование деятельности по обеспечению экологической безопасности, предотвращению негативного техногенного воздействия на окружающую среду и ликвидации экологического ущерба, связанного с хозяйственной деятельностью — приоритетное направление деятельности российского государства.
Несмотря на то, что указанные вопросы охраны окружающей среды подробно регулируются действующим российским законодательством, его нормы нуждаются в дальнейшей регламентации и совершенствовании.
Проанализировав особенности юридической ответственности за экологические правонарушения, можно отметить, что под экологическим правонарушением понимается виновное деяние, которое совершается субъектом, обладающим праводееспособностью, причиняющее экологический вред или создающее угрозу причинения такого вреда, либо нарушающее права и законные интересы субъектов экологического права. Одним из видов юридической ответственности за экологические правонарушения является уголовная ответственность. Уголовная ответственность за экологические преступления позволяет обеспечить соблюдение природоохранных требований законодательства, общества, государства. Уголовная ответственность за совершение экологических преступлений является действенным рычагом защиты интересов государства и общества в области обеспечения экологической безопасности и охраны окружающей среды.
Проблема разграничения экологических преступлений в указанной сфере является весьма актуальной, поскольку существует проблема установления на законодательном уровне понятия экологического преступления. Правоприменитель не может однозначно трактовать данное определение, и это может оказать влияние на эффективность применения норм главы 26 Уголовного кодекса РФ, а именно привести к произволу со стороны органов государственной власти, к безосновательному освобождению от уголовной ответственности. Установление в одной из статей Уголовного кодекса РФ понятия экологического преступления имело бы существенное значение для определения круга деяний, которые признаются уголовным законом экологическими преступлениями, и позволило бы усовершенствовать практику их применения.
Большинство норм Уголовного кодекса РФ, предусматривающих ответственность за экологические преступления, граничат с рядом норм Кодекса РФ об административных правонарушениях (далее КоАп РФ). В связи с чем, осуществляя охрану природы, на практике в 100% случаев есть возможность столкнуться с проблемой разграничения уголовной и административной ответственности. Таким образом, при квалификации большинства экологических преступлений необходим детальный анализ всех признаков состава преступления в сравнении с признаками экологических административных правонарушений.
Особенность действующего КоАп РФ заключается в том, что в настоящее время нельзя говорить о системе административных экологических правонарушений, что свидетельствует об отсутствии у законодателя единого подхода к формированию закона, направленного на охрану природной среды. Кроме того, в ряде норм признаки преступления и проступка законодатель описывает в одних и тех же или сходных выражениях. Нормы, предусматривающие ответственность за совершение экологических правонарушений, конструируются в основном как формальные составы в отличие от норм, предусматривающих ответственность за совершение экологических преступлений. Данная ситуация характерна именно для действующего уголовного и административного законодательства. Представляется, что сделано это прежде всего для того, чтобы упростить процесс отграничения экологических преступлений от проступков против природы. Тем не менее фактически указанная ситуация только обострила рассматриваемую проблему. Дело в том, что нормы, предусматривающие ответственность за экологические преступления, имеют крайне сложную структуру. Последствия данных преступлений сложно поддаются оценке, в настоящее время даже не разработаны методики подсчета полного экологического вреда, имеющиеся методики построены на основе выведения экономического эквивалента. Последствия рассредоточены в пространстве и растянуты во времени. Проблемы установления причинной связи между посягательством на природу и последствиями этого проявляются в гипертрофированной форме и т.д.
Таким образом, складывается следующая ситуация, когда деяние описано законодателем в УК РФ и КоАП РФ в сходных выражениях. У правоприменителя существует два варианта решения задачи охраны природы. Для привлечения к административной ответственности за посягательство на природную среду (в связи с тем, что составы сконструированы в основном как формальные) достаточно установить только факт совершения деяния, указанного в законе.
Для привлечения к уголовной ответственности необходимо пройти более сложный путь, связанный с установлением как самого деяния, так и последствий, а также причинно-следственной связи между ними (так как составы преступлений сконструированы в основном как материальные). Думается, что выбор в такой ситуации очевиден. Во многом это объясняет, почему на практике из 17 статей УК РФ, закрепляющих ответственность за экологические преступления, применяется только четыре (причем две из них относятся к формальным составам). Представляется, что решить проблему разграничения уголовной и административной ответственности в сфере охраны природы необходимо прежде всего на законодательном уровне.
Законы не должны подменять друг друга в угоду той или иной ситуации. Кроме того, достаточно перспективным направлением представляется разработка на научном уровне конкретных критериев разграничения экологических преступлений и экологических правонарушений.
Резюмируя вышеизложенное, следует констатировать, что законодательное описание уголовно-правовых норм в рассматриваемой сфере еще очень далеко от совершенства, что способствует появлению проблем у правоприменителей и как следствие, ведет к недостаточно эффективной охране окружающей среды. Будет эффективным уголовное законодательство в случае его комплексного, единого и целенаправленного применения.
Список литературы:
- Дворецкий М.Ю., Краснослободцева Н.В., Стромов В.Ю. Уголовная ответственность за экологические преступления: проблемы теории и правоприменительной практики: монография. Тамбов: Изд. дом ТГУ им. Г.Р. Державина,2014. 754 с.
- Дубовик О.Л. Экологические преступления: Комментарий к главе 26 Уголовного кодекса Российской Федерации. М.: Изд-во «Спарк»,
1998. - Краснослободцева Н.В. Общая характеристика экологических преступлений по действующему российскому законодательству // Вестник Тамбовского университета. Серия Гуманитарные науки. Тамбов, 2018. Т. 16.Вып. 9 (101). С. 339-345.
- Королева М., Суслова Н. Современное состояние законности и госконтроля в сфере охраны окружающей среды // Уголовное право. 2002. №4. С. 92-93.
- Мелехин А.В. Административно-правовой механизм обеспечения законности в сфере экологии // Lex russica. 2016. № 11. С. 33 — 45.
Bibliography:
- Butler M.Yu., Krasnoslobodtseva N.V., Stromov V.Yu. Criminal liability for environmental crimes: problems of theory and law enforcement practice: monograph. Tambov: Ed. house of TSU im. G.R. Derzhavin, 2014. 754 s.
- Dubovik O.L. Environmental Crimes: Commentary on Chapter 26 of the Criminal Code of the Russian Federation. M .: Publishing house «Spark», 1998.
- Krasnoslobodtseva N.V. General characteristics of environmental crimes under the current Russian legislation // Bulletin of the Tambov University. Series Humanities. Tambov, 2018, vol. 16, no. 9 (101). S. 339-345.
- Koroleva M., Suslova N. The current state of legality and state control in the field of environmental protection // Criminal law. 2002. No. 4. S. 92-93.
- Melekhin A.V. Administrative and legal mechanism for ensuring the rule of law in the field of ecology // Lex russica. 2016. No. 11.P. 33 — 45.
