ДОКТРИНА СНЯТИЯ КОРПОРАТИВНОЙ ВУАЛИ В РОССИИ И США

Компаративистское исследование как научного осмысления так и практического применения  доктрины «снятия корпоративной вуали», безусловно, является востребованным в настоящее время, поскольку позволяет выявить и проанализировать общие черты, компоненты правовой регламентации «снятия корпоративной вуали», изучить особенности правового регулирования объекта исследования на уровне национальных правовых систем, рассмотреть правотворческий опыт нормативного регулирования доктрины с целью логичной и адекватной их имплементации другими правовыми системами.

Доктрина в общем понимании предстает в виде совокупности правовых принципов, правовых положений,  возникающих и эволюционирующих в процессе развития юридической науки и практики, и имеющих общеобязательное значение[1].

Под «корпоративной вуалью» следует понимать образование юридического лица, основным назначением которого является создание видимости, намеренное ограничение или уклонение от ответственности действительных выгодоприобретателей. Компаниями, являющимися «корпоративной вуалью», как правило, не осуществляется самостоятельная предпринимательская деятельность. Дефиниция «снятие корпоративной вуали» (piercing the corporate veil) была предложена М. Уормсером, опубликовавшим в 1912 году статью «Прокалывая завесукорпоративного лица» (Piercing the Veil of Corporate Entity)[2]. Недобросовестное использование принципа ограниченной ответственности обусловило формирование и закрепление своеобразных исключений из него. В зависимости от специфики правовой системы, такие исключения могут закрепляться как посредством правотворчества, так и в результате правоприменения. В государствах с общей системой права успешно применяется доктрина судебного происхождения, называемая также доктриной «снятия корпоративной вуали». При применении концепции «снятия корпоративной вуали» корпорация воспринимается как правовая фикция, которой можно пренебречь в случае, когда таковая используется для достижения противоправных целей (т.е. сохранение фикции будет способствовать достижению противоправных либо несправедливых последствий)[3].

Концепция «снятия корпоративной вуали» сформирована, теоретически разработана и нашла наиболее широкое применение на территории США. Р. Томпсон, изучая правоприменительную практику в рассматриваемой области, пришел к вводу о безусловном превалировании количества дел о «снятии корпоративной вуали» среди всех корпоративных споров[4]. Необходимо отметить, что на территории США корпоративное законодательство является прерогативой штатов, что обуславливает различие на территории разных штатов как в правовом регулировании «снятия корпоративной вуали», так и в правоприменении исследуемого правового механизма. Закрепление доктрины «снятия корпоративной вуали», как правило, свойственно корпоративному законодательству. Так, положения п. 2А ст. 2.21 Закона о предпринимательских корпорациях штата Техас[5], устанавливают в качестве исключения ответственность подписчиков и акционеров по обязательствам корпорации в тех случаях, когда кредитором корпорации доказан обман кредиторов в личных интересах перечисленных лиц с использованием корпорации в целях совершения правонарушения. Похожие законоположения включены в ст. 10-32.1-26 Кодекса Северной Дакоты (2015)[6], структурно входящего в раздел «корпорации». Согласно указанным положениям, участник, менеджер или член правления не несут ответственности в связи с деятельностью общества с ограниченной ответственностью, за исключением случаев, когда в соответствии с прецедентным правом подлежит применению «снятие корпоративной вуали».

В отдельных штатах на нормативно-правовом уровне не закреплены основания и условия применения «снятия корпоративной вуали», однако упоминается о возможности возложения личной ответственности за ненадлежащие действия компании на ее участников на основании прецедентного права, содержащего обстоятельства и условия применения «снятия корпоративной вуали» (ст. 7-80-107 свода законов штата Колорадо[7]).

Механизм применения концепции «снятия корпоративной вуали» был представлен Ф. Пауэллом в виде трехкомпонентного теста[8]. Как отмечает А.Н. Беляева, на современном этапе развития доктрины «снятия корпоративной вуали», указанный тест фактически представлен двумя следующими компонентами: 1. несамостоятельность юридического лица (обусловленная контролем или доминированием иного лица); 2. совершение с помощью данного юридического лица обмана либо правонарушения[9]. При этом состав, достаточный для применения «снятия корпоративной вуали» должен включать в себя доказанность как факта полного доминирования, так и использования такого доминирования для совершения правонарушения. Еще более сложным процесс доказывания необходимости снятия корпоративной вуали является в отношении транснациональных компаний, расширяющих свою деятельность во внешнеэкономическом пространстве[10].

В научном сообществе отношение к доктрине снятия корпоративной вуали является неоднозначным. Доктринальный и экономический анализ рассматриваемой доктрины, проведенный С.М. Бейнбридж обусловил формулирование и аргументацию автором вывода о необходимости запрещения применения концепции «снятия корпоративной вуали»[11].

Применительно к Российской Федерации, доктрина «снятия корпоративной вуали» стала находить практическое применение только на протяжении последних нескольких лет. Отечественное законодательство, также как и в других странах романо-германской правовой семьи понятие «снятие корпоративной вуали» не содержит. Однако на протяжении достаточно большого периода времени в научных кругах обсуждается возможность принятия подобной доктрины на уровне нормативно-правового закрепления или судебной практики[12]. Итак, рассматриваемая концепция не поименована в национальном законодательстве, однако анализ нормативно-правовых актов позволяет установить положения, фактически к ней относящиеся. Так, в 2014 году в Гражданский кодекс Российской Федерации[13] (далее – ГК РФ), введен термин «аффилированность»[14] (ст. 53.2), а также положения об ответственности лица, «которое в силу закона, иного правового акта или учредительного документа юридического лица уполномочено выступать от его имени». В российском гражданском праве возможно привлечение к ответственности основных обществ по обязательствам дочерних. В качестве основания исключения из правил привлечения акционеров (или участников общества с ограниченной ответственностью) к ответственности выступает экономическая зависимость между основным и дочерним обществами (п. 3 ст. 3 Федерального закона «Об акционерных обществах»[15], п. 3 ст. 3 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью»[16]). По обязательствам дочернего общества основное несет солидарную ответственность по сделкам, совершенным в силу прямого указания основного общества (если основное общество уполномочено на соответствующие указания) и субсидиарную ответственность в случае банкротства дочернего общества по вине основного. С 2011 года отечественной судебной практикой воспринят подход, в соответствии с которым лицо, формально не входящее в число акционеров юридического лица, однако обладающее законным интересом в отношении такого лица, может обратиться в суд с требованиями в защиту соответствующего интереса. Так, посредством судебных решений, вынесенных по делу № А56-38334/2011 Тринадцатым Арбитражным апелляционным судом 18.12.2013[17], Высшим Арбитражным судом 09.06.2014[18] были защищены законные интересы акционеров материнской организации, которые обжаловали решение общего собрания акционеров дочерней организации. Учитывая сложившуюся судебную практику, в настоящее время отклоняются доводы сторон корпоративных споров об отсутствии в отечественном законодательстве понятия «конечный бенефициар»[19].

Ответственность по обязательствам юридического лица может быть возложена на лиц, осуществляющих фактическое, а не формальное руководство компании. Такая возможность предусмотрена в главе III.2. Федерального закона о банкротстве[20], введенной Федеральным законом от 29.07.2017 № 266-ФЗ[21]. В отечественное законодательство введен термин «контролирующее лицо», определены его качественные признаки (ст. 61.10).

Фактически именно о «снятии корпоративной вуали» идет речь в положениях ст. 287 Кодекса корпоративного управления[22], обладающего рекомендательным характером. Согласно указанной норме, «обществу следует раскрывать информацию не только о себе, но и о подконтрольных ему юридических лицах, имеющих для него существенное значение».

Итак, в РФ доктрина «снятия корпоративной вуали» нашла отражение в следующих правовых механизмах корпоративного права:

— ответственность основных обществ по обязательствам дочерних при наличии экономической зависимости между ними, отвечающей критериям, установленным на законодательном уровне;

— «внутреннее» «снятие корпоративной вуали» — возможность лица, формально не входящего в число акционеров юридического лица, но обладающего законным интересом в отношении такого лица, обратиться в суд с требованиями в защиту соответствующего интереса;

— возложение ответственности на лиц, контролирующих юридическое лицо в рамках или в связи с банкротством последнего.

Учитывая проведенный анализ правового закрепления механизмов «снятия корпоративной вуали» в Российской Федерации, сложно согласиться с точкой зрения, согласно которой данные механизмы разработаны и функционируют в Российской Федерации исключительно на основе прецедентного права[23].

Список литературы

1. Bainbridge, Stephen M. (2001) Abolishing Veil Piercing. The Journal of Corporation Law, 26, (3), 470-535. [Электронный ресурс] – Режим доступа: https://ssrn.com/abstract=291060 (дата обращения 08.06.2020)
2. Powell, F.J. (1931) Parent and Subsidiary Corporations. Chicago. 174 p.
3. Thompson, R. (1991) Piercing the Corporate Veil: An Empirical Study. Cornell Law Review. V. 76. P. 1036 – 1074
4. Wormser M. (1912) Piercing the Veil of Corporate Entity. Columbia Law Review. Vol. 12. P. 496-518
5. Беляева А.Н. Доктрина «снятия корпоративной вуали» в США: опыт применения. // Предпринимательское право. – 2017. — № 2. – С. 46 – 51
6. Давудов Д.А., Гусейнова М.О. Транснациональные предприятия: характеристика и вопросы законодательного регулирования // Философия социальных коммуникаций. – 2019. – № 4 (49). – С. 16 – 17.
7. Егоров А.В., Усачева К.А. Доктрина «снятия корпоративного покрова» как инструмент распределения рисков между участниками корпорации и иными субъектами оборота // Вестник гражданского права. – 2014. – № 1. – С. 31 – 73
8. Подшивалов Т., Защита прав собственности на основе доктрины прокалывания корпоративной вуали в российском прецедентном праве // Российский юридический журнал. – 2018. – № 6(2). – С. 39 – 72
9. Полянский Д.А., Пузиков Р. В. Правовая доктрина как особое правовое явление // Вестник Тамбовского университета. Серия: Гуманитарные науки. – 2013. – № 11 (27). – с. 328 – 337
10. Танасейчук, Я. В. Реализация положений доктрины «снятия корпоративной вуали» в зарубежных странах. // Новый юридический вестник. – 2018. – № 3. – С. 20 – 26

List of references

11. Bainbridge, Stephen M. (2001) Abolishing Veil Piercing. The Journal of Corporation Law, 26, (3), 470-535. [Electronic resource] — access Mode: https://ssrn.com/abstract=291060 (accessed 08.06.2020)
12. Powell, F.J. (1931) Parent and Subsidiary Corporations. Chicago. 174 p.
13. Thompson, R. (1991) Piercing the Corporate Veil: An Empirical Study. Cornell Law Review. V. 76. P. 1036 – 1074
14. Wormser M. (1912) Piercing the Veil of Corporate Entity. Columbia Law Review. Vol. 12. P. 496-518
15. Belyaeva A. N. the Doctrine of «removing the corporate veil» in the USA: experience of application. // Business law. — 2017. — № 2. — P. 46-51
16. Davudov D. A., Huseynova M. O. Transnational enterprises: characteristics and issues of legislative regulation / / Philosophy of social communications. – 2019. – № 4 (49). – Pp. 16-17.
17. Egorov A.V., Usacheva K. A. the Doctrine of «removing corporate cover» as a tool for risk distribution between corporate participants and other turnover entities // Bulletin of civil law, 2014, no. 1, Pp. 31-73
18. Podshivalov T., protection of property rights based on the doctrine of piercing the corporate veil in Russian case law // Russian legal journal. – 2018. – № 6(2). – Pp. 39-72
19. Polyansky D. A., Puzikov R. V. Legal doctrine as a special legal phenomenon // Bulletin of Tambov University. Series: Humanities. – 2013. – № 11 (27). – pp. 328-337
20. Tanaseychuk, Ya. V. Implementation of the doctrine of «removing the corporate veil» in foreign countries. // Novy yuridicheskiy Vestnik. — 2018. — № 3. — P. 20-26

[1] Полянский Д.А., Пузиков Р. В. Правовая доктрина как особое правовое явление // Вестник Тамбовского университета. Серия: Гуманитарные науки. – 2013. – № 11 (27). – с. 328-337.

[2] Wormser M. (1912) Piercing the Veil of Corporate Entity. Columbia Law Review. Vol. 12. P. 496-518

[3] Егоров А.В., Усачева К.А. Доктрина «снятия корпоративного покрова» как инструмент распределения рисков между участниками корпорации и иными субъектами оборота // Вестник гражданского права. – 2014. – № 1. – С. 31-73

[4] Thompson, R. (1991) Piercing the Corporate Veil: An Empirical Study. Cornell Law Review. V. 76. P. 1036

[5] Texas Business Corporation Act (2005). Justia US Law. [Электронный ресурс] – Режим доступа: https://law.justia.com/codes/texas/2005/ba.html (дата обращения 05.06.2020)

[6] North Dakota Century Code (2015). Justia US Law. [Электронный ресурс] – Режим доступа: https://law.justia.com/codes/north-dakota/2015/title-10/chapter-10-32.1/ (дата обращения 05.06.2020)

[7] Colorado Revised Statutes (2009). Findlaw. [Электронный ресурс] – Режим доступа: https://codes.findlaw.com/co/title-7-corporations-and-associations/#!tid=NC9FAAC00F1D811DBA393EA9F3A8AB473 (дата обращения 06.06.2020)

[8] Powell, F.J. (1931) Parent and Subsidiary Corporations. Chicago. P. 54.

[9] Беляева А.Н. Доктрина «снятия корпоративной вуали» в США: опыт применения. // Предпринимательское право. – 2017. — № 2. – С. 46-51

[10] См.: Давудов Д.А., Гусейнова М.О. Транснациональные предприятия: характеристика и вопросы законодательного регулирования // Философия социальных коммуникаций. – 2019. – № 4 (49). – С. 16 – 17.

[11] Bainbridge, Stephen M. (2001) Abolishing Veil Piercing. The Journal of Corporation Law, 26, (3), 470-535. [Электронный ресурс] – Режим доступа: https://ssrn.com/abstract=291060 (дата обращения 08.06.2020)

[12] Танасейчук, Я. В. Реализация положений доктрины «снятия корпоративной вуали» в зарубежных странах. // Новый юридический вестник. – 2018. — № 3. – С. 20-26

[13] Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая). Федеральный закон от 30.11.1994 № 51-ФЗ (ред. от 16.12.2019) // Собрание законодательства Российской Федерации. – 1994. – № 32. – Ст. 3301.

[14] О внесении изменений в главу 4 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации и о признании утратившими силу отдельных положений законодательных актов Российской Федерации . Федеральный закон от 05.05.2014 № 99-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации. – 2014. – № 19. – Ст. 2304

[15] Об акционерных обществах. Федеральный закон от 26.12.1995 № 208-ФЗ (ред. от 04.11.2019) // Собрание законодательства Российской Федерации. – 1996. – № 1. – Ст. 1

[16] Об обществах с ограниченной ответственностью. Федеральный закон от 08.02.1998 № 14-ФЗ (ред. от 04.11.2019) // Собрание законодательства Российской Федерации. – 1998. – № 7. – Ст. 785.

[17] Дело № А56-38334/2011. Постановление Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 18.12.2013 [Электронный ресурс] Электронное правосудие. Решения арбитражных судов. – Режим доступа: http://kad.arbitr.ru/PdfDocument/83859e17-4154-485f-952f-7a0896af33e0/262aabdf-89a1-4e3d-b729-d57c0d7ee03f/A56-38334-2011_20131218_Postanovlenie_apelljacionnoj_instancii.pdf (дата обращения: 11.06.2020)

[18] Определение Высшего арбитражного суда Российской Федерации от 09.06.2014 № ВАС-6556/13 [Электронный ресурс] Электронное правосудие. Решения арбитражных судов. – Режим доступа: http://kad.arbitr.ru/PdfDocument/83859e17-4154-485f-952f-7a0896af33e0/b2997b77-8f9b-45aa-bd8f-1440993c3020/A56-38334-2011_20140609_Opredelenie.pdf (дата обращения: 12.06.2020)

[19] Дело № А40-104595/14-138-856. Решение арбитражного суда города Москвы от 05.08.2016 [Электронный ресурс] Электронное правосудие. Решения арбитражных судов. – Режим доступа: http://kad.arbitr.ru/PdfDocument/0d788049-d131-49cb-ad40-2b9e4b2f6b79/08b22b35-c2b8-45f1-a84e-211f67211e3b/A40-104595-2014_20160805_Reshenija_i_postanovlenija.pdf (дата обращения: 12.06.2020)

[20] О несостоятельности (банкротстве). Федеральный закон от 26.10.2002 № 127-ФЗ (ред. от 08.05.2020) // Собрание законодательства Российской Федерации. – 2002. – № 43. – Ст. 4190

[21] О внесении изменений в Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)» и Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях. Федеральный закон от 29.07.2017 № 266-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации. – 2017. – № 31 (Часть I). – Ст. 4815

[22] О Кодексе корпоративного управления. Письмо Банка России от 10.04.2014 № 06-52/2463 // Вестник Банка России. – 2014. – № 40.

[23] Подшивалов Т.. Защита прав собственности на основе доктрины прокалывания корпоративной вуали в российском прецедентном праве // Российский юридический журнал. – 2018.  – № 6(2). – С. 39-72