В российской уголовно-процессуальной практике традиционно наблюдается низкая доля оправдательных приговоров, выносимых судами по уголовным делам[1]. Это обстоятельство постоянно поддерживает горячую дискуссию на предмет совершенствования уголовно-процессуального законодательства в стране. За период с момента принятия Уголовно-процессуального кодекса и до настоящего времени он правился более чем 260 федеральными законами, но изменений в статистике оправдательных приговоров за все время действия УПК РФ так и не произошло.
О причинах небольшого количества оправданий высказываются представители судебной власти и работники следственного аппарата, объясняя данное явление общемировой практикой, неэффективной работой государственных адвокатов, признанием вины большинством подсудимых или порядком рассмотрения дел. В свою очередь, многие представители адвокатского сообщества, заявляют о прогрессирующем обвинительном уклоне российского уголовного судопроизводства и повсеместном несоблюдении конституционных прав и свобод граждан, сталкивающихся с уголовным преследованием.
Безусловно, нельзя делать заявлений об обвинительном уклоне, основываясь на одной лишь судебной статистике. Более того, считаем, что низкий уровень оправдательных приговоров — явление нормальное. Работа следственных органов, по результатам рассмотрения дела в суде получает определенную оценку. Это подталкивает государственных обвинителей тщательнее отбирать дела по критерию наличия надлежащей доказательственной базы. Поэтому большинство дел, где нет достаточных доказательств вины, прекращаются в суде по реабилитирующим (но чаще нереабилитирующим) основаниям, либо просто не доходят до суда, и прекращаются на стадии предварительного расследования или еще ранее – при проверке сообщений и информации о совершенном преступлении. В целом, такое положение дел коррелирует с закрепленной в ст. 49 Конституции РФ презумпцией невиновности[2], одним из следствий которой является тезис о том, что лучше преступник, вина которого не доказана, окажется на свободе, чем будет обвинен и наказан невиновный человек.
Таким образом, низкий показатель оправдательных приговоров может свидетельствовать не столько о судейских ошибках, сколько, наоборот, о высоком качестве предварительного расследования или осторожности государственного обвинения в выборе дел, направляемых в суд. Необходимо принимать во внимание и то, что большая часть обвинительных приговоров выносится по делам, рассматриваемым в особом порядке (глава 40 УПК РФ)[3], при согласии подсудимого с обвинением.
Тем не менее, это не исключает проблемы нарушения важнейших принципов правосудия, а именно состязательности и равноправия сторон, презумпции невиновности и права на защиту. Об обвинительном уклоне нельзя говорить, ссылаясь на статистику, по изложенным выше причинам. Но он продолжает существовать в судах общей юрисдикции, и признаки этого явления отражаются в реальной судебной практике.
Учеными обвинительный уклон трактуется в основном как сложившаяся система применения норм права, направленная на вынесение обвинительного приговора, при которой механизмы защиты прав и свобод человека игнорируются институтами государственной власти.
Так, Л.А. Воскобитова отмечает, что суть обвинительного уклона заключается в «стремлении сначала сформулировать, а затем любой ценой подтвердить приговором суда обвинение, которое не отвечает требованию всесторонности, полноты и объективности исследования фактических обстоятельств дела, и в силу этого не позволяет суду правильно применить нормы уголовного права и вынести правосудное решение по делу»[4].
Важно отметить, что эта проблема проявляется не только непосредственно в суде. Обвинительный уклон берет начало еще на ранних этапах расследования и может включать в себя склонение обвиняемого к признанию вины и избранию особого порядка рассмотрения дела, критическое отношение суда к показаниям подсудимого и свидетелей со стороны защиты и др.
Рассуждая о причинах, по которым обвинительный уклон продолжает процветать, учеными-юристами, как правило, выделяются правовые и организационные причины: несовершенство законов. Следовательно, борьба с рассматриваемым явлением сводится к изменениям в законодательном регулировании судебного процесса. Вместе с тем, проблема носит явно междисциплинарный характер и лежит не только в области права, но и в психологической и управленческой плоскостях.
Правовое решение проблемы, как правило, сводится к установке ограничений пределов усмотрения для судов, следственных органов и государственного обвинения. Эти ограничения выглядят как зависимость принимаемых решений, совершения действий от каких-либо объективно измеримых обстоятельств. Например, наличие явки с повинной в деле ограничивает усмотрение судьи при выборе меры наказания до двух третей от максимального срока наказания, предусмотренного Уголовным кодексом РФ (ст. 62)[5].
Вместе с тем, судебный процесс невозможно полностью подчинить формальным критериям оценки и поставить в зависимость от измеримых параметров. Суд, как любое социальное явление, всегда в значительной степени зависит от человека, личности и возможности усмотрения. Поэтому в уголовном процессе большинства стран мира, по-прежнему, главным принципом принятия судебного решения остается решение, основанное на внутреннем убеждении. Статья 17 УПК РФ, закрепляет принцип свободы оценки доказательств.
Именно внутреннее убеждение является одновременно и силой, позволяющей принимать правосудное решение, и слабым местом любого суда, являющимся причиной обвинительного уклона.
Чувство справедливости – это ощущение. Не всегда обвинительный уклон связан с нарушением норм процессуального законодательства. При формальном соблюдении закона, процесс также может оставлять ощущение несправедливости, являющейся результатом обвинительного уклона. Обвинительный уклон может возникать и по причине тенденциозного внутреннего убеждения суда, и в результате некачественной работы адвоката, и из-за излишнего проявления власти государственного обвинения в суде.
Безусловно, законодательные ограничения, действующие в отношении судей, играют значительную роль, не только в его объективно выраженных процессуальных действиях, но и в его текущей жизнедеятельности, и позволяют формально оградить его внутреннее убеждение от постороннего незаконного воздействия. Но, вместе с тем, закон никак не ограничивает негативное воздействие самого судьи на свое внутреннее убеждение. Это утверждение, с одной стороны, выглядит абсурдно, но, между тем, именно этот фактор влияет на мировосприятие, а, следовательно, на принимаемые решения. В частности одним из таких факторов является предыдущая профессиональная деятельность судьи. Определенная часть действующих судей сегодня являются выходцами из правоохранительной системы: полиции, прокуратуры, следственных органов и др. Данные профессии неизбежно оставляют деформации сознания человека. Ежедневно, сталкиваясь с правонарушениями и требованием закона в максимально короткие сроки разоблачать правонарушителей, стирается чувство того, что на противоположной стороне стоит человек. Правонарушитель превращается из человека в бездушный объект процессуальных действий. Поэтому следователь, имеющий соответствующую профессиональную деформацию, для которого все задержанные – правонарушители (где вся работа сводится к доказыванию этого тезиса), становясь в дальнейшем судьей, вряд ли будет объективен в принятии решений и избежит обвинительного уклона при формировании внутреннего убеждения в конкретном деле. Хотя навык профессионального применения норм уголовно-процессуального закона формально делает все действия такого суда правильными.
Еще хуже обстоит дело в ситуациях, когда на месте защитника находится бывший работник правоохранительных органов. В России постепенно складывается тенденция к тому, что лица, увольняющиеся с работы в правоохранительной системе, часто становятся адвокатами. Профессиональные навыки работы с уголовно-процессуальным законом, ранний выход на пенсию во многих правоохранительных структурах способствуют такой тенденции.
В результате, достаточно распространенной является ситуация, когда по обе стороны в процессе оказываются государственные обвинители: действующий и бывший. Это наносит серьезный удар по принципу состязательности процесса. Данное негативное явление еще в какой-то мере нивелируется, когда адвокат оплачивается самим подсудимым (расценки такого адвоката, больше государственных, как минимум в четыре раза), что стимулирует к оказанию профессиональной помощи.
В тех же случаях, когда адвокат нанимается государством в порядке ст. 51 УПК РФ чаще всего его роль сводится к банальному нахождению в месте проведения судебного заседания или в месте осуществления процессуальных действий. В худших же сценариях – адвокат становится инструментом убеждения подозреваемого или обвиняемого признать на предварительном следствии вину, или принять на себя ответственность иногда в отсутствие вины.
В связи с изложенным, формализация в законе учета такого фактора, как предыдущее место работы при назначении на должности судей и адвокатов (особенно, предоставляемых обвиняемым бесплатно государством) стало бы важным инструментом в деле преодоления обвинительного уклона в уголовном судопроизводстве.
Литература:
- Доля оправдательных приговоров за 2019 год. URL: https://news.rambler.ru/crime/43547932/?utm_content=news_media&utm_medium=read_more&utm_source=copylink.
- Конституция Российской Федерации от 12.12.1993 // Российская газета. 1993. 25 дек. № 237.
- Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации № 174-ФЗ от 18.12.2001 (в ред. от 27.12.2019) / Консультант Плюс. URL: http://www.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc&base=LAW&n=341922&fld=134&dst=1000000001,0&rnd=0.6194353619323922#09249584774736559
- Воскобитова Л.А. Обвинение или обвинительный уклон? // Актуальные проблемы российского права. 2014. № 3.
- Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.03.2006 № 63-ФЗ (ред. от 27.12.2019) / Консультант Плюс. URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_10699/eba3a8b2a703f3b766b7bc5394f76b42e6394c34.
References:
- Dolya opravdatel’nyh prigovorov za 2019 god. URL: https://news.rambler.ru/crime/43547932/?utm_content=news_media&utm_medium=read_more&utm_source=copylink.
- Konstituciya Rossijskoj Federacii ot 12.12.1993 // Rossijskaya gazeta. 1993. 25 dek. № 237.
- Ugolovno-processual’nyj kodeks Rossijskoj Federacii № 174-FZ ot 18.12.2001 (v red. ot 27.12.2019) / Konsul’tant Plyus. URL: http://www.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc&base=LAW&n=341922&fld=134&dst=1000000001,0&rnd=0.6194353619323922#09249584774736559
- Voskobitova L.A. Obvinenie ili obvinitel’nyj uklon? // Aktual’nye problemy rossijskogo prava. 2014. № 3.
- Ugolovnyj kodeks Rossijskoj Federacii ot 13.03.2006 № 63-FZ (red. ot 27.12.2019) / Konsul’tant Plyus. URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_10699/eba3a8b2a703f3b766b7bc5394f76b42e6394c34.
[1] Так, например, по заявлению Председателя Следственного комитета РФ А. Бастрыкина в 2019 году вынесено всего 545 оправдательных приговоров, что составляет менее 1% от общего количества рассмотренных судами дел. См. Доля оправдательных приговоров за 2019 год. URL: https://news.rambler.ru/crime/43547932/?utm_content=news_media&utm_medium=read_more&utm_source=copylink.
[2] Конституция Российской Федерации от 12.12.1993 // Российская газета. 1993. 25 дек. № 237.
[3] Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации № 174-ФЗ от 18.12.2001 (в ред. от 27.12.2019) / Консультант Плюс. URL: http://www.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc&base=LAW&n=341922&fld=134&dst=1000000001,0&rnd=0.6194353619323922#09249584774736559
[4] Воскобитова Л.А. Обвинение или обвинительный уклон? // Актуальные проблемы российского права. 2014. № 3. С. 458.
[5] Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.03.2006 № 63-ФЗ (ред. от 27.12.2019) / Консультант Плюс. URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_10699/eba3a8b2a703f3b766b7bc5394f76b42e6394c34/
