МОДЕЛИРОВАНИЕ ОБЩЕСТВЕННО-КУЛЬТУРНОГО ПРОСТРАНСТВА КАК КОММУНИКАТИВНОЙ СРЕДЫ

Городское пространство, как и все другие пространства,  образовано границами. Переход из одного места в другое, как бы разделяет город, разграничивает общую зону, придавая ей характер «мозаичной картины из  малых мест». Метафорично переход от места к месту Кристофер Дэй обозначает термином «порог»: «Порогом может служить резкая смена характера застройки, вроде двухэтажных домов, открывающихся сразу за углом квартала пятиэтажных зданий, смена  темпа жизни улицы или  даже  ворота в физическом смысле слова. Если, при движении пешком, ощущаешь заметное сужение улицы, сопровождаемое сменой фактур, света, форм использования первых этажей, архитектурного масштаба, возникает безошибочное понимание того, что мы переходим в другое место. Ту  же  роль играют арочный коридор, туннель, лестница или ворота» (Дэй 225).

Движение в пространстве – это подготовленный опыт, переживаемый по мере того, как мы движемся в нем. Это последовательность, которая меняет наше внутреннее состояние, пробуждает нашу чувствительность и меняет нас самих. Это – преображение, которое возникает в процессе «беседы» с пространством. То, как проходит эта «беседа» зависит от окружающего нас архитектурного пространства: оно существует, чтобы жить в нем, но оно бывает разным:  одни пространства обладают жизнетворной силой, другие угрожают, господствуют,  крадут  солнечный свет,  обманывают нашу способность ориентироваться.

Выше уже упоминалось важность интегративного подхода к моделированию архитектурного пространства, который должен учитывать все факторы воздействия пространства на человека, а с другой стороны, моделировать восприятие человеком архитектурного пространства. Архитектура и человек становятся при этом равноправными субъектами коммуникативного процесса. В современном научном дискурсе архитектуры такой подход определяется как средовый: «… в любом аспекте средового проектирования мы должны признать, что все, что мы делаем, воздействует на существо человека, на окружение,  на дух места, на все мировосприятие. За этим стоит целая система социальных, психологических, экологических последствий, и достаточно хотя бы короткое время пожить в резко ином окружении, чтобы признаться себе в том, насколько мы сами и наше общество сформированы своим окружением, идет ли речь о различении оттенков, о ценностях или о стиле жизни…  Архитектура столь сильный  агент  воздействия, что для всех важно, как она сделана» (Дэй 7-8).

Архитектурное пространство имманентно и акционально. Это означает, что оно воздействует на человека независимо от того, рассматривает ли он ее осознанно или нет: человек заходил в готический собор не для того, чтобы разглядывать архитектуру, а чтобы принять участие в религиозном действии. Это актуально и для современной архитектуры. Архитектурное пространство должно быть, прежде всего, местом, которое приглашает войти, вступить с ним в беседу, не ограничиваясь внешними эффектами. Скользящий взгляд, мимоходом брошенный на архитектурное пространство, это не тот эффект, которого мы ждем от архитектуры.

Говоря об общественно-культурных пространствах города, необходимо иметь в виду, что именно они во многом определяют наше впечатление от города, а также наше ощущение города – городскую среду. При всем многообразии впечатлений, получаемых от города, при всей интенсивности транспорта, застройки, рекламы, город остается «собранным из маленьких мест». Другими словами, формируя общественно-культурные пространства, архитектор формирует городскую среду. Такие места должны быть открытыми к общению, создавать коммуникативный настрой, ощущение места, быть идентифицируемыми как общее и одновременно свое. Это предполагает высокие требования к архитектуре общественно-культурных пространств: «Чувство места и его опознаваемость в большей степени зависят от характера, цветности, масштаба и особенностей формы  пространства, чем от формы и стилевых характеристик зданий» (Дэй 225). Для таких «мест» особенное значение играют их визуальные характеристики: материал, конструктивные принципы и характеристики пространства. «Тем не менее, при всей важности последних, опознаваемость места не  сводится  к ним: дело в человеческой активности, а та вполне поддается измерению» (там же).

Форма является важным фактором в создании ощущения «места», среды. Форма может стать отправной точкой движения к диалогу, в котором только и может существовать общее пространство. Форма приглашает к беседе. Средовая архитектура преображает форму так, чтобы возникли метаморфозы пространства и формы, способные отразить изменение в настроении, в опыте, который приобретаешь, переходя из пространства  в пространство. 

Как уже было отмечено, средовый подход к  архитектурному процессу, предполагает ряд условий, необходимых для моделирования общественно-культурного пространства как «места» и архитектурного знака. Среди важных факторов, можно назвать некоторые ключевые. К ним относятся:

• учет городского ландшафта и необходимость найти нужный масштаб, соотнести его с интенсивностью наблюдаемой активности поведения в этом конкретном месте;
• соотношение внешней и внутренней активности: пространство нуждается в определенных качествах, влияющих, с одной стороны, на то, как  оно смотрится  извне, с другой стороны, как пространство влияет на активность и внутри и вокруг себя; активность пространства может оказывать большее воздействие, чем его форма;
• архитектурная форма: очертание архитектурного пространства имеет важное значение; определенные модификации формы облегчают перемещение взгляда и существенно меняют характер наших реакций; (например,  считается, что прямоугольная   форма мало соответствует движениям, потребностям в чувстве защищенности  и самому характеру  человеческого мышления); 
• сокращение по возможности побочных негативных эффектов: затененность, шум (в том числе «визуальный»), плотность жилой застройки, замыкания, сжатия пространства,  и наоборот, открытость, незащищенность пространства;
• нацеленность на многообразие (в широком смысле слова), необходимое для комфортного ощущения себя в пространстве.

Эти основополагающие условия моделирования городского общественно-культурного пространства как коммуникативной среды, предполагают решение в процессе проектирования более частных задач, таких как:

• учет инфраструктурных элементов (дороги, мосты и переходы);
• создание или учет уже имеющейся особой текстуры поверхности;
• особое внимание к свету, включая цветность, качеству воздуха, растительности, природному ландшафту, его специфике;
• внимание к культурной идентичности места и т.д.

Представленные выше общие положения переосмысливаются современной теорией архитектуры в актуальные концепции проектной деятельности. В качестве примера можно привести концепцию «Иконика: архитектурный метод как целостная интегральная система» (Степанова 2015). Она представляет собой интегративный средовый подход, который может быть использован, в том числе, и для проектирования городского общественно-культурного пространства.

В концепции подчеркивается значение для архитектурной теории и практики целостного визуального мышления, а в качестве метода предлагается иконический подход, уже нашедший свое применение в  теории визуальных коммуникаций. Иконический метод состоит в создании особого «иконического пространства». Суть метода – формирование целостного визуального мышления современного человека, формирование системы человек — среда. 

Обобщая предложенный метод, авторы подчеркивают не только прямую функциональную значимость архитектуры, но и ее глобальную интегративность. На основе этого делаются следующие выводы: архитектура является базовой формой, интегрирующей иконическое знание в его перцептивной, аналитической и композиционной модальностях; иконическое знание оформляется в метод, который системно описывает культурологическую деятельность человека; провозглашается принцип архитектуризации визуально-объектной информации; интегративный подход реализуется в  архитектурном методе как обобщающем, целостном, системном, связующем природу, человека и культуротворческий массив; иконическое знание, выражающееся в интегральном архитектурном методе, возвращает нас к пониманию архитектуры как «пространства и времени синтеза», когда в ней органично существовали живопись, скульптура, декоративное искусство, музыка, театр (См. подробнее: Степанова 2015).

Предложенный  иконический метод прямо отсылает нас к пониманию архитектуры как семиотического, знакового пространства. Собственно говоря, иконический знак – это лишь один из способов выражения знакового содержания в целостной семиотической системе. Коммуникативная и, следовательно, знаковая  природа архитектурного пространства, означает, что при проектировании конкретного  архитектурного пространства мы можем использовать в качестве методологической базы семиотическую модель. В этом случае она может послужить основой для комплексного анализа элементов, составляющих архитектурный процесс. Предполагается, что при помощи семиотической модели можно синтезировать исходные данные и получить реальное отображение проектируемого объекта во всей его полноте и сложности. Несмотря на то, что, как отмечают некоторые исследователи, понятийный аппарат семиотики архитектуры и пространства разработан еще не в полной мере, тем не менее, семиотический подход к описанию архитектурного процесса представляется оправданным и необходимым (Козырева 2013, с. 106).

Использование семиотической модели в качестве методологии проектирования городского общественно-культурного пространства  открывает перспективы для понимания целостности архитектурного пространства как коммуникативного процесса, равноправными участниками которого становятся, как сами архитектурные объекты, так и город,  среда, социум, культура, человек. Семиотическая модель имеет потенциал, наглядно представить имеющуюся (исходную) коммуникативную структуру моделируемого пространства в виде знаковой системы городской среды.

В практическом плане такая модель представляет собой конкретный набор имеющихся и планируемых знаковых объектов архитектуры и пространства, с учетом их специфики и особенностей. Для создания  модели используется определенный алгоритм, включающий в себя конкретные пошаговые процедуры: во-первых, выявление основных структурных – знаковых объектов проектируемого пространства; во-вторых, анализ содержания знака – определение первичного (функционального) и его вторичного значения («культурный код»); в-третьих, декодирование «культурного кода» – расшифровка значения архитектурного знака для соответствующего культурного контекста.

Возвращаясь к уже изложенной в п. 1.2 семиотической  теории, еще раз подчеркнем те ее аспекты, которые являются ключевыми для методологии архитектурного процесса, и на которых основываются предлагаемые семиотические модели.

Прежде всего,  само понимание знака: знаком может считаться только то, что узнается и интерпретируется как знак, т.е. то, что несет в себе смысл, и понимание чего предстает как возможное раскрытие знакового смысла, его декодирование;  городская среда и ее архитектурно-пространственные объекты, по определению имеют знаковую структуру, поскольку создаются как знаки, требующие распознавания заложенного в них смысла. Следовательно, они подлежат декодированию.

Следующим важным моментом, который необходимо учитывать в практике архитектурной деятельности, это понимание структуры значения любого знака: кроме своего функционального значения любой архитектурный знак имеет также и вторичное значение, определяемое семиотикой как «культурный код» (эстетический, нравственный, социальный и т.д.); культурный код – это система моделирования окружающего мира, результатом которой является единая картина с позиции определенного сообщества; «культурный код»  – это общее, разделенное всеми членами социума культурное значение.

И последний ключевой момент: «культурный код» требует расшифровки: для определения значения элементов планируемого архитектурного пространства в конкретном культурном контексте, необходимо определить, в системе какого «кода»  функционируют исследуемые объекты. Иначе говоря, необходимо декодировать архитектурные знаки для соответствующей культурной ситуации.

Реализуемая на практике, семиотическая модель как основа архитектурного процесса может быть представлена в виде описательной модели,  включающей  в себя следующий анализ конкретной ситуации:

— характеристика городской среды / конкретного городского пространства как системы коммуникаций (кодовой системы);

— установление и описание ключевых «означающих» (планируемые  архитектурные и пространственные объекты) и «означаемых» (их   функции и значение); этот этап требует анализа проблемных аспектов, связанных с функцией и смыслом проектируемого пространства, его уникальностью, культурными кодами, его местом и ролью в общем  архитектурно-коммуникативном процессе; 

— определение характера взаимоотношений между знаковыми объектами проектируемого городского общественно-культурного пространства; анализ единства и противоречий внутри исследуемого знакового пространства;

— описание предлагаемых комбинаций знаковых элементов пространства в аспекте их пространственной, временной и динамической перспективы; в этом случае семиотическая модель архитектурного пространства дает возможность представить комбинации знаковых объектов как синтагму – коммуникативное высказывание со своей функцией и кодовым смыслом;

— выстраивание целостной семиотической модели, отображающей архитектурный процесс создания городского общественно-культурного пространства в детализированном виде.

Безусловно, как и любая другая модель, семиотическая модель имеет свои ограничения, поскольку зависит от исходного набора вводимых элементов, и, как и любая другая модель, она должна оперировать лаконичным и обозримым набором анализируемых данных. В реальном процессе создания модели такими данными могут быть: иконические знаки –  планы и фотографии города, проектируемого «места», структуры и схемы городского планирования, а также символические знаки – в виде вербальных описаний и характеристик, а также символическая знаковая система проектируемой городской среды.

Подводя итоги анализа,  отметим, средовая архитектура должна воплощать осмысленный выбор места, материалов, масштаба, правильные формы, она должна превратиться в диалог последовательно сменяющих друг друга средовых переживаний. Элементы пространства не должны сталкиваться между собой, они должны вступать между собой в «беседу», «исполнять единую мелодию»:    «Гармония  окружения – отнюдь  не  излишество, не роскошь. Наше окружение являет собой каркас, который незаметно модулирует, организует  и  окрашивает самое повседневность. Гармоничность окружения дает опору и внешней, общественной, и внутренней или личностной гармонии» (Дэй 97). Трудность состоит не в проектировании мощных форм, а в том, чтобы привнести в них «жизненную энергию, сделать их «соседями», с которыми хочется поселиться рядом» (Дэй 127).

В этом – основное призвание архитектуры: создать настроение, модальность как отношение. Оно имеет двойную направленность: нас, с одной стороны, интересует то, что происходит внутри, или вокруг самих зданий, с другой стороны, сами здания задают настроения и тему для «беседы». Более того, архитектура, через модальность восприятия, устанавливает пространственные границы для нашей активности в городской среде. Она определяет то, как мы движемся, что мы чувствуем и как мы переживаем, определяет стиль наших контактов с другими людьми, настройки нашей ментальности.

Мы попытались  обобщить лишь основные моменты, которые следует учитывать в современной городской архитектуре, если  она придерживается интегративного, средового подхода. В заключение отметим, что проектирование архитектурно-пространственной среды, в частности, городского общественно-культурного пространства, как семиотической модели способствует целостному и динамическому  восприятию архитектурного процесса во всей его сложности и противоречивости. Как показывает анализ, основной целью архитектурного процесса становится его  нацеленность  на беседу, вовлечение человека в коммуникативный процесс. Это способствует достижению средового подхода, т.е. преодолению границ, когда возникает эффект диалога, беседы, коммуникации.

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

1. Вильковский М.Б. Социология архитектуры. М. : Фонд «Русский авангард», 2010. 231 с.
2. Глазычев В.Л. О дизайне: очерки по теории и практике дизайна. М.: Искусство, 1970. 190 с.
3. Делитц Х. Архитектура в социальном измерении // Социологические исследования. 2008. № 10. С. 113-121.
4. Добрицына И. (1) Введение. Архитектура как иммунная система // Архитектура и социальный мир / Отв. редактор И.А. Добрицына. – М., Прогресс-Традиция, 2012. С. 6 — 26).
5. Добрицына И. (2) Амбициозная профессия // Архитектура и социальный мир / Отв. редактор И.А. Добрицына. – М., Прогресс-Традиция, 2012. С. 41- 46.
6. Дувинг С. «Зеленые» здания в России и за рубежом. URL: http: //www.unido-russia.ru /archive / num8/art8_17/ (дата обращения: 17.08.2019).
7. Ильичёв В.А. Биосферная совместимость. Технологии внедрения инноваций. М.:Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2011. 240 с.
8. Кияненко К.В. Путеводитель по сферам социального знания в архитектуре и окрестностях URL:http:// archvestnik.ru / node / 1896. (дата обращения: 17.08.2018).
9. Крохалев В.С. Современные проблемы промышленного дизайна // Архитектоника инженера В.Г. Шухова: сб. статей. М.: РААСН, 2013. С. 217-219.
10. Прядко И.П., Иванова З.И. Биосферные и социальные процессы в аспекте формирования дизайна городской среды // Промышленное и гражданское строительство. 2017. № 10. С. 12-17.
11. Раппапорт А. Архитектура и общество. Трехэтажная парадигма //Архитектура и социальный мир / Отв. редактор И.А. Добрицына. – М., Прогресс-Традиция, 2012. С. 27-40.
12. Урсул А.Д. Стратегия перехода цивилизации к устойчивому развитию // Стратегические приоритеты. 2014. № 1. С. 32.
13. Хайман Э. От мегаполиса к плагаполису. Новые зоны ответственности архитектора //Архитектура и социальный мир / Отв. редактор И.А. Добрицына. – М., Прогресс-Традиция, 2012. С. 270-283.
14. Gehl J.Cities for people. Washington. Island Press, 2010. 212 p.
15. Goodman N. Languages of Art. Indianapolis: Cambridge, Mass, 1976. P.33.
16. Hollis L. Cities are good for you. New York. The Genius of the Metropolis by Bloomsbury Press, 2013. 416 p.

BIBLIOGRAFIChESKIJ SPISOK

1. Vil’kovskij M.B. Sociologija arhitektury. M. : Fond «Russkij avangard», 2010. 231 s.
2. Glazychev V.L. O dizajne: ocherki po teorii i praktike dizajna. M.: Iskusstvo, 1970. 190 s.
3. Delitc H. Arhitektura v social’nom izmerenii // Sociologicheskie issledovanija. 2008. № 10. S. 113-121.
4. Dobricyna I. (1) Vvedenie. Arhitektura kak immunnaja sistema // Arhitektura i social’nyj mir / Otv. redaktor I.A. Dobricyna. – M., Progress-Tradicija, 2012. S. 6 — 26).
5. Dobricyna I. (2) Ambicioznaja professija // Arhitektura i social’nyj mir / Otv. redaktor I.A. Dobricyna. – M., Progress-Tradicija, 2012. S. 41- 46.
6. Duving S. «Zelenye» zdanija v Rossii i za rubezhom. URL: http: //www.unido-russia.ru /archive / num8/art8_17/ (data obrashhenija: 17.08.2019).
7. Il’ichjov V.A. Biosfernaja sovmestimost’. Tehnologii vnedrenija innovacij. M.:Knizhnyj dom «LIBROKOM», 2011. 240 s.
8. Kijanenko K.V. Putevoditel’ po sferam social’nogo znanija v arhitekture i okrestnostjah URL:http:// archvestnik.ru / node / 1896. (data obrashhenija: 17.08.2018).
9. Krohalev V.S. Sovremennye problemy promyshlennogo dizajna // Arhitektonika inzhenera V.G. Shuhova: sb. statej. M.: RAASN, 2013. S. 217-219.
10. Prjadko I.P., Ivanova Z.I. Biosfernye i social’nye processy v aspekte formirovanija dizajna gorodskoj sredy // Promyshlennoe i grazhdanskoe stroitel’stvo. 2017. № 10. S. 12-17.
11. Rappaport A. Arhitektura i obshhestvo. Trehjetazhnaja paradigma //Arhitektura i social’nyj mir / Otv. redaktor I.A. Dobricyna. – M., Progress-Tradicija, 2012. S. 27-40.
12. Ursul A.D. Strategija perehoda civilizacii k ustojchivomu razvitiju // Strategicheskie prioritety. 2014. № 1. S. 32.
13. Hajman Je. Ot megapolisa k plagapolisu. Novye zony otvetstvennosti arhitektora //Arhitektura i social’nyj mir / Otv. redaktor I.A. Dobricyna. – M., Progress-Tradicija, 2012. S. 270-283.
14. Gehl J.Cities for people. Washington. Island Press, 2010. 212 p.
15. Goodman N. Languages of Art. Indianapolis: Cambridge, Mass, 1976. P.33.
16. Hollis L. Cities are good for you. New York. The Genius of the Metropolis by Bloomsbury Press, 2013. 416 p.

а