Старость и отношение к ней в социальном опыте Китая и Японии: социально-философский и историко-культурологический анализ

Одним из важных факторов успеха китайских реформ и быстрого экономического роста в результате их проведения стала демографическая политика, направленная на сокращение рождаемости в стране. Ее несомненный успех имеет оборотную сторону — старение населения, то есть рост доли пожилых в населении страны. По имеющимся прогнозам, к 2050 г. около 30% населения Китая будет старше 60 лет. В настоящее время в Японии — стране с наиболее старой структурой населения, сталкивающейся с большими проблемами пенсионного обеспечения граждан и необходимостью переносить промышленное производство в другие страны из-за дефицита молодой рабочей силы, доля лиц старше 60 лет составляет 23%. К 2050 г. этот показатель в США достигнет 27%, то есть население Китая будет более старым, чем население США[4].

Продолжительное, быстрое старение населения не только отражается на пенсионной системе, но и на национальной экономике. С увеличением доли населения старшего возраста усилилось отрицательное влияние на экономику страны, например, произошло снижение уровня сбережений и инвестиций; наблюдается ограничение внутреннего потребительского спроса; увеличение финансового бремени и др.[7].

Как показывает анализ мировых демографических процессов, — общая тенденция к старению населения, причем эта тенденция с каждым годом усиливается. В результате, по прогнозам ООН, к 2050 г. общая численность пожилых людей превысит пятую часть мирового населения, а в наиболее развитых странах составит 33% населения[14]. 

Во время интенсивных социальных изменений обращает на себя внимание проблема приспособления к ним людей пожилого и старческого возраста[1].

Современное общество сейчас должно решать ряд глобальных проблем, среди которых наряду с экологическими, экономическими встают и демографические – в частности, проблема старения населения развитых стран.

Почему именно последняя считается проблемой? Во–первых, несмотря на рост численности людей преклонного возраста которые часто являются энергичными и физически активными, пенсия все же остается для большинства из них «социальной смертью»; существует возрастное ограничение работающих по паспортным данным, а не по показателям биологического возраста. Во–вторых, в сообществах Европы, Северной Америки и др. под влиянием «культа молодости» формируется устойчивое негативное отношение к старости как таковой, что способствует появлению такого негативного явления как эйджизм (дискриминация человека на почве возраста). В-третьих, сейчас возникает разрыв между поколениями, мнение старших для молодежи перестает быть авторитетным и т. п.

В практической социальной работе забота о пожилых людях сегодня занимает одно из ведущих мест, но сами старики часто воспринимаются сквозь призму общественных стереотипов. Об этих стереотипах говорят Л. Тюптя и И. Иванова: «Их часто считают и мудрыми, и слабоумным, добродушным и буркотунами, всегда чем-то недовольными, такими, что проявляют заботу об окружающих, и равнодушными и некоммуникабельными»[9].

Мы не можем избежать старости, процесс старения неизбежен, он сопровождается физическим, психическим и иными формами угасания. Пожилые, стареющие люди часто ощущают «страх смерти». Для таких людей смерть – это реальность, перед которой они должны предстать уже в недалеком будущем. Таким людям трудно следовать совету терапевта и вести активную жизнь, содержащую активные действия[15].

Китайской семье все труднее заботиться о старшем поколении. На одного человека возлагается финансовая ответственность за стареющих родителей, а также дедушек и бабушек[5].

Престарелые китайцы, нуждающиеся в уходе, реально могут рассчитывать на помощь детей, а также родственников, соседей или общин[2;3].

Но все же анализ и осознание объективных изменений в возрастной структуре населения, прежде всего развитых стран, требует нового видения онтогенеза человека и подхода к регулированию общественных процессов с учетом явления «старения наций». В частности, назрел вопрос об обеспечении возможности обучения человека в течение всей жизни, а также переход от «общества молодых» к «обществу активного взаимодействия всех возрастных групп». Кроме того, актуальность приобретает не только трансляция социального опыта от поколения к поколению, но и эффективное использование лучших его достижений, когда речь идет о духовной жизни человека в условиях динамизации социальной жизни.

Поэтому важно, представляется, осуществить анализ отношения к старости и выявления или отрицания наличия страха старости в социальном опыте у разных народов на разных этапах их исторического развития.

Поскольку в отечественной науке не фиксируется сейчас углубленный интерес к этой проблемы со стороны философской антропологии или социальной философии, то в исследовании использованы классификацию культурных регионов мира, наработанную философско–культурологической мыслью. Соответственно в ней выделяется восемь культурных регионов: европейский, дальневосточный, арабо–мусульманский, африканский культурные регионы, культура Индии, культура Латинской Америки, культура Североамериканского региона и культура славян [10,с.3-4]. А также обращается внимание на различия социально–культурной жизни этих регионов и, соответственно, принципиальные различия их традиций, обусловленные неодинаковостью социального опыта).

Важной для данного исследования с методологической и теоретической позиций, как отмечалось, является труд известного российского историка С.Токарева [10], который при рассмотрении религиозных верований стран Дальнего Востока обращает особое внимание на присущий им культ предков и анализирует особенности его проявления. Исследования И.Смирнова [8] тоже посвящено анализу феномена старости сквозь призму китайских ритуалов чествования предков и пожилых людей, поэтому он будет привлечен к анализу как фактологический багаж. В труде Н.Ивановой [6] исследовано отношение к старости в современной Японии в социальном аспекте, особенно в ней привлекает механизм социального обеспечения людей пожилого возраста, что способствует увеличению числа активных долгожителей.

Следовательно, анализируя феномен старости и отношение к ней со стороны конкретного сообщества, можем указать прежде всего такие аспекты относительно состояния разработки этой проблемы: во–первых, их изучением занимаются преимущественно этнографы, историки и культурологи; во–вторых, исследования носят несколько описательный характер, ведь обращается внимание на конкретные обычаи или ритуалы без попытки теоретического осмысления их детерминации как формы конкретного социального опыта; в–третьих, для целостного анализа данного явления стоит, как представляется, обобщить наработки этнографии, истории и культурологии, сейчас это может обеспечить именно философский анализ феномена старости.

Значительное влияние, представляется, на формирование культурной традиции народов Дальнего Востока имело учение Конфуция. Поэтому анализ феномена старости в разрезе отношение к ней обычного человека стоит начать с рассмотрения некоторых краеугольных идей учения великого философа. Так, в учении Конфуция среди ведущих мотивов, как представляется, является мотив формирования «благородного человека». Через раскрытие содержания этого понятия философ указывает критерии, которым должен соответствовать настоящий человек. Среди них, прежде всего, выделяется уважение к старшим, в которой отражены не только духовную связь с предками, но и с их знаниями и опытом, что дает возможность сохранять традиции, самосознание народа и становится путем, по древнекитайскому мыслителем, к развитию одной из самых прекрасных черт личности – человечности: «Благородный человек заботится о корнях; когда заложен корень, то рождается и путь, сыновняя уважение и покорность старшим – не с них начинается человечность?» [11, С. 17].

Конфуций, представляется, рассматривал каждый этап жизни человека, его особенности и значение сквозь призму прожитых лет. Он, как человек, который прошел все возрастные этапы, мог четко определить главное в каждом из них: «В пятнадцать лет я ощутил стремление учиться; в 35 я утвердился; достигнув сорока, освободился от сомнений; в пятьдесят познал волю Неба; в шестьдесят мой слух обрел проницательность; с семидесяти лет я следую желаниям сердца, не нарушая меры» [11,с.21]. Им осуждается беззаботная жизнь, потому что на старость имеют право только те, кто сделал что-то полезное для потомков. Другими словами, право на старость надо заслужить: «Кто в детстве не был покорным и послушным старшим, достигнув зрелости, не сделал ничего, что можно передать потомкам, и в старости все продолжает жить, не умирает, – это разбойник» [11,с.97]. Поэтому Конфуцием утверждается, что человек должен в течение жизни развиваться, работать, творить стремиться «стать известным», использовать все свои возможности, ибо старость является этапом признания достижений человека, приобретенных в молодости и зрелости: «Младших по возрасту надо уважать. Как знать, возможно, в будущем они будут не хуже нас? Но не стоит уважения тот, кто не стал известным, дожив до сорока-пятидесяти лет» [11, С. 61]. Кроме того, им подчеркивается: жизнь является постоянным испытанием человека на человечность; социум устанавливает правила поведения, которые нельзя нарушать.

Конфуций считает, следовательно, что благородный человек выполняет три запрета: в молодости, когда горячие дыхание и кровь, он избегает наслаждений; в зрелости, когда сильные дыхание и кровь, он избегает ссор; в старости, когда слабые дыхание и кровь, он избегает жадности [11,С. 107]. Поэтому старость становится итогом человеческой жизни – знания, проходя сквозь опыт, становятся мудростью: «Птицы перед смертью горестно кричат, люди перед смертью говорят о важном» [11,с.54]. Итак, мудрость человека, на его взгляд, является ее самым ценным сокровищем, но не каждый старый человек становится мудрым: «Никогда не изменяются только высшая мудрость и самая большая безрассудство» [11,с.109], – подчеркивает мыслитель. Как видим, в учении Конфуция отражено традиционное для китайцев уважительное отношение к старикам.

Кроме того, пожилые люди заслуживают, по Конфуцию, особого отношения: старые люди, как носители мудрости, являются предметом гордости рода, воплощением его тревоги и одновременно осознанием неизбежности смерти близких: «нельзя не помнить о возрасте отца и матери; для сына в этом сразу и радость, и тревога» [11, С. 33]. Развитие общества возможно при использовании знаний предыдущих поколений, сила каждого народа в единении поколений, использовании достояний прошлого для создания будущего, ибо кто осваивает новое, сохраняя старое, тот может быть учителем.

Итак, в ученые Конфуция можно выделить такие аспекты отношения к старому человеку и старости в целом: во–первых, старость им признается только тогда ценностью, когда право на старость человек заслужил своими поступками и образом жизни; во–вторых, им постулируется уважительное отношение к людям преклонного возраста, что является экзаменом на человечность со стороны младших их соотечественников; в–третьих, молодой человек должен стремиться знать свои корни, ибо без прошлого нет и будущего.

Перейдем к анализу конкретного отношения к пожилым людям, что фиксируется в обычаях народов Дальнего Востока. Как отмечает С. Токарев, для Китая, Японии и Кореи присущ культ предков [10], он и стал основным содержанием конфуцианских требований. Фактически, конфуцианство не могло отказаться от культа предков по крайней мере через две причины: во–первых, он был тесно вплетенным в повседневную жизнь жителей этого региона с давних времен; во–вторых, поклонение предкам воспитывали уважение к традициям и к императору. Предкам строили семейные храмы, приносили жертвы не только в определенные дни года, но ритуал их почитания был «вплетен» в каждое событие в семье, в частности рождение ребенка, смерть члена семьи, свадьбы и тому подобное.

Достаточно основательно культ предков в Китае исследованы Смирновым.

Опираясь на этнографический материал, он доказывает, что в отличие от европейцев, где придать человеку возраста (особенно женщинам) является оскорблением, в китайской традиции – это комплимент, поскольку возраст в этом сообществе всегда заслуживает уважения. Исследователем подчеркнуто: анализируя традиционные формы проявления уважения к старикам в Китае, можно утверждать, что они несколько схожи с библейскими требованиями в отношении старших, но имеют более радикальные проявления в народной традиции. В частности, речь идет о сборники вроде «Двадцать четыре рассказа о сыновней преданности», основным мотивом которой является ритуал самопожертвования ребенка ради обеспеченной жизни, достойного погребения и почтения после смерти родителей. Все эти требования со стороны национальной традиции уважения к старшим приводили к желанию человека достичь старческого возраста, и как отмечает И. Смирнов: «По странной направленности молодого человека самим стать взрослым и старшем скрывается не только вечная тяга к самостоятельному жизненному пути, но и желание поскорее получить заслуженную возрастом часть почета и уважения, самим стать объектом настоящего «культа старости», не имел, наверное, равных в истории других цивилизованных народов. У любого народа старость и мудрость – синонимы, но величайший авторитет древних мудрых правителей вместе с культом предков и завещанной Конфуцием уважением к родителям соединили в Китае ум с возрастом крепче, чем где-либо. Люди, которые дожили до почтенного возраста, пользовались всеобщим уважением, которое граничило с поклонением» [8].

Но как и «культ молодости», присущий современной европейской общности, так и «культ старости», характерный для дальневосточного региона имеют негативные последствия, в частности не дают возможности человеку полноценно проживать каждый этап жизни, приводят к возникновению различных страхов, которые могут перерасти в будущем в общественные фобии, например, такие как геронтофобия (форма дискриминации, выражающаяся в неприязни к пожилым людям.). Поэтому важно, как кажется, найти баланс оптимального и гармоничного сосуществования различных возрастных групп, при котором ни одна не будет доминировать и пользоваться привилегиями за счет других. Для китайской культуры характерен «культ старости», и одной из весомых причин его возникновения является своеобразное сочетание триады: преданность императору, сыновьи самопожертвовании и почитания предков. Как и любой культ, «культ старости» имеет сейчас и свои негативные проявления, в частности стремление молодых людей быть старше (оно является как бы противоположностью геронтофобии и эйджизму, но не дает возможности гармоничного развития личности на каждом жизненном этапе). Это проявляется в своеобразном «давления» на старость  молодости, что символически можно обозначить как «жертву будущего ради прошлого».

Кроме Китая к дальневосточному культурному региону относится и Япония. Особенностью этой страны является тот факт, что Международный день пожилых людей зародился именно в ней и прошел путь от праздника небольшого поселка до официального утверждения 14 декабря 1990 г. Генеральной Ассамблеей даты 1 октября как Международного дня пожилых людей. Характерной особенностью этой страны является большое количество долгожителей. Как отмечает Н. Иванова: японцев, которые вступили в «третий период», становится все больше – согласно прогнозам социологов, к 2020 г. количество людей старше 65 лет будет составлять 26 % от населения страны, то есть возрастет до 33 миллионов. А количество, тех кто «примерил белый жилет» уже сегодня перешло границу за 25 тысяч, то есть на 100 тысяч японцев приходится примерно 20 человек, которые достигли столетнего возраста [6,с.24].

Известно много возрастных инициаций, символизирующие переход от одного общественного положения человека к другому. И только у японцев, как представляется, он посвящен чествованию долголетия. Вот хотя бы обратить внимание на обычай, согласно которому человек, достигший 60 лет, то есть прошел 5 двенадцатилетних циклов, считается возвращающемся в раннее детство. Ему, соответственно, дарят жилет и маленькую шапочку, цвет которых с возрастом меняется от красного в 60 лет до белого в 99 лет.

То есть, Японию сейчас можно назвать страной долгожителей, и как свидетельствует работа Н. Ивановой – страной активных долгожителей. Активный труд стал «причиной» социального, а не только естественного долголетия людей в Японии.

В частности, в Японии одним из направлений социальной политики со стороны государства является обеспечение условий комфортной жизни пожилым людям (это проявляется в скидках на продукты питания, медицинские и косметические услуги, возможностях бесплатно посещать сауны, бассейны, спортивные залы и т. д.). Все это придает смысл жизни пожилого человека, дает ему возможность активно работать над собой, развиваться, учиться, чувствовать свою востребованность в обществе. У японцев, значит, есть много положительных наработок для регулирования гармоничной жизни людей разных возрастных групп, которые стоило бы позаимствовать «стареющим нациям».

Можно указать ряд характерных черт в отношении к старости у народов Дальнего Востока, в частности традиционное уважение к старшим (крайним выражением которой является «культ старости» в Китае), основой которого выступает «культ предков», что носит ритуальный и общераспространенного характер.

Отражение уважения к старшим зафиксировано сейчас и в китайской философско-религиозной традиции-конфуцианстве, и синтоистской традиции.

Феномен активного долголетия обусловлен спецификой социального опыта этих сообществ.  При анализе полученных данных можно выработать, как представляется, стратегию развития не только мирового сообщества, но и отечественного, учитывая демографические изменения-стремительный рост количества пожилых людей.

Также реализация принципа гармоничного развития личности в течение всей жизни, одним из аспектов которого является обучение, не возможна без изучения особенностей онтогенеза как человека в целом, так и геронтогенезу как неотъемлемой его составляющей.

В современном китайском обществе традиция ухода за старшими поколениями еще сильнее отошла на задний план. А концепция «абсолютного послушания отцу» постепенно сменилась идеей равенства между членами семьи[12].

Таким образом, связь между поколениями постепенно ослабела и сейчас в отношениях родителей и их взрослых детей все больший акцент делается на материальную сторону отношений. В конечном итоге, на китайские отношения внутри семьи сильно повлияла европейская культура[13]. Дети по-прежнему питают уважение к старшим и заботятся о них, но молодое поколение стало более самостоятельным и менее зависимым от мнения своих родителей и прародителей^[1].

Список использованных источников:

1. Александрова М. Старение человека и его индивидуальные проявления / М. Александрова // Вестн. СПб. ун — та. Сер. 16. – 2014. – Вып. 2. – С. 81 — 86.
2. Бейдина Татьяна Евгеньевна, Сапожникова Татьяна Ильинична, Гордеева Татьяна Николаевна, Попов Юрий Аркадьевич. Подходы и направления социальной политики в условиях старения населения: специфика России, КНР, США // Вестник ЗабГУ. 2017. №7. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/podhody-i-napravleniya-sotsialnoy-politiki-v-usloviyah-stareniya-naseleniya-spetsifika-rossii-knr-ssha (дата обращения: 28.02.2019). 
3. Бейдина Т.Е., Бейдина А.Р., Сапожникова Т.И. — Социально-экономические последствия старения в социальной политике США, Китая, России // Политика и Общество. – 2017. – № 6. – С. 51 — 59.
4. Виноградов Андрей Владимирович, Головачев Валентин Цуньлиевич, Кобзев Артем Игоревич, Ломанов Александр Владимирович, Чудодеев Юрий Владимирович Сценарии развития Китая до 2050 г // Восточная аналитика. 2014. №4. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/stsenarii-razvitiya-kitaya-do-2050-g (дата обращения: 28.02.2019). 
5. Дамбаева Дарима Раднаевна, Базарова Татьяна Содномовна Особенности системы социальной защиты в Китае // Вестник БГУ. Образование. Личность. Общество. 2015. №5. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/osobennosti-sistemy-sotsialnoy-zaschity-v-kitae (дата обращения: 28.02.2019). 
6. Иванова Н. У японцев старость – в радость / Наталья Иванова // Тайны ХХ века. – 2010. – № 38. – С. 24–25.
7. Сунь Фу, Еремина Софья Леонидовна Старение населения. Влияние на экономику Китая // Вестн. Том. гос. ун-та. Экономика. 2017. №37. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/starenie-naseleniya-vliyanie-na-ekonomiku-kitaya (дата обращения: 28.02.2019). 
8. Смирнов И. О китайских церемониях, культе предков и старости в Китае/ Илья Смирнов // Отечественные записки.– 2005. – № 3 (23).
9. Тюптя Л. Т., Иванова И. Б. Социальная работа: теория и практика: Учеб. руководство. — 2-е вид., переработка. и доп. – 2008. – 574 с.
10. Токарев С.А. Религия в истории народов мира / С.А. Токарев; общ. ред. и предисл. А.Н. Красникова. – [5–е изд., испр. и доп.]. – М. : Республика, 2005. – 543 с.
11. Конфуций. Уроки мудрости: Сочинения / Конфуций. – М.: Эскмо: 2010. – 958 с.
12. Кузьменко Е. Б., Скворцова И. А., Терешкова Н. С. Особенности взаимоотношений в китайской семье // Молодой ученый. — 2015. — №19. — С. 99-102. — URL https://moluch.ru/archive/99/22345/ (дата обращения: 28.02.2019).
13. КЛУПТ МИХАИЛ АЛЕКСАНДРОВИЧ, ЕЛИСЕЕВА ИРИНА ИЛЬИНИЧНА и другие. НОВАЯ ЗНАЧИМОСТЬ СЕМЬИ И МЕЖПОКОЛЕННЫХ ОТНОШЕНИЙ ДЛЯ РОССИИ И КИТАЯ// Санкт-Петербург//Издательство «Росток». — 2016. — с. 94
14. Морозов Николай Александрович Геронтологический аспект преступности в Японии // Общество и право. 2014. №1 (47). URL: https://cyberleninka.ru/article/n/gerontologicheskiy-aspekt-prestupnosti-v-yaponii (дата обращения: 28.02.2019). 
15. Ниимура Х. , Фуджии Ч. , Семенова Наталья Дмитриевна, Кашима Х. , Мизуно М. Достойное старение и морита-терапия: психотерапия для пожилых // Социальная и клиническая психиатрия. 2014. №1. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/dostoynoe-starenie-i-morita-terapiya-psihoterapiya-dlya-pozhilyh (дата обращения: 28.02.2019).
16. Пащенко Г. Инь Фен Оу Сян Отношение родителей и детей в Китае [Электронный ресурс] Электронный архив Сумского государственного университета URL: http://essuir.sumdu.edu.ua/bitstream/123456789/18062/1/15.pdf (дата обращения 28.02.2019).

^[1] Пащенко Г. Инь Фен Оу Сян Отношение родителей и детей в Китае [Электронный ресурс] Электронный архив Сумского государственного университета URL: http://essuir.sumdu.edu.ua/bitstream/123456789/18062/1/15.pdf (дата обращения 28.02.2019).