В нашем мире идет достаточно интенсивное развитие в различных сферах и преступный мир также развивается стремительными темпами. Современные преобразования преступности, ее интеграция в рамках отдельных территорий и на международном уровне вызывают вполне обоснованную тревогу, переживания, общественные волнения по поводу обеспечения государственной и общественной безопасности.
В указе Президента Российской Федерации «Стратегия национальной безопасности Российской Федерации» от 31 декабря 2015 года № 683 не случайно обращено внимание на основные угрозы национальной безопасности, к одной из которых относится «…деятельность преступных организаций и группировок, в том числе транснациональных, связанную с незаконным оборотом наркотических средств и психотропных веществ, оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ, организацией незаконной миграции и торговлей людьми…»[1].
Такое указание направлено на повышение эффективности деятельности правоохранительных органов и специальных служб, а также на совершенствование государственной системы профилактики преступности, разработку и использование специальных мер, которые направлены на сокращение уровня криминализации общественных отношений для достижения целей обеспечения государственной и общественной безопасности.
При этом не стоит забывать о том, что задачу по обеспечению безопасности выполняют не только различные указы и распоряжения президента, но и законодательство в целом, которое определяет «правила» воплощения в жизнь уголовной ответственности, наступающей за преступления, совершенные организованными группами и преступными сообществами. Примером служит Федеральный закон от 6 июля 2016 года № 375-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в части установления дополнительных мер противодействия терроризму и обеспечения общественной безопасности», в ч.2 ст. 205.2 УК РФ было внесено дополнение, о том, что данное деяние будет считаться преступлением, если оно совершено с применением цифровых и информационных технологий, включая сеть Интернет.
Анализирование судебной практики и вопросов квалификации о преступлениях террористической направленности показало, что сеть Интернет активно используется для вербовки, склонения, вовлечения лиц в террористическую деятельность, обучения в целях осуществления такой деятельности, организации преступлений террористической направленности, руководства совершением таких действий, финансирования терроризма[2], а также для управления террористическими сообществами и организациями.
Следует обсудить проблемы, связанные с применением института соучастия в отдельных преступлениях террористической и экстремистской направленности. Федеральным законом от 9 декабря 2010 года № 352-ФЗ в статью 205.1 Уголовного кодекса Российской Федерации было внесено дополнение частью третей данной статьи, которая предусматривает ответственность за пособничество в террористическом акте, являющееся одной из форм содействия террористической деятельности[3].
Такое дополнение уголовного закона в первое время вызвало множество споров в его юридической, научной и социальной обоснованности. Общественная опасность террористического акта, также, как и любого другого вида соучастия в его совершении, не вызывает споров, так как такие деяния причиняют ущерб основам общественной безопасности. Взрывы, поджоги и иные подобные действия, которые образуют террористический акт, редко, когда совершаются одним человеком. Совершение таких преступлений, как правило, начинается со стадии приготовления и участия в нем не менее двух лиц с определенными между ними ролями, и наделением одного из них пособническими функциями.
При этом общественная опасность террористического акта исходит от совместных усилий, которые прилагают все соучастники этого преступления для осуществления своего замысла. Важным является то, что пособничество может реализоваться как в пределах подготовительной части преступной деятельности, так и выходить за эти пределы, обеспечивая, тем самым, реализацию задуманного соучастниками, выражающееся в выполнении объективной стороны состава преступления[4].
Данные обстоятельства говорят нам о том, что существуют предпосылки для формирования и совершенствования уголовно-правовых санкций за осуществление различных видов террористической деятельности, но это не оправдывает внесение любых изменений и дополнений в уголовное законодательство, которое материализовывается под девизом жесткой борьбы с терроризмом. То есть общественная опасность и вред от террористических актов должны учитываться вместе с наличием или отсутствием других критериев для выделения различных форм содействия данным посягательствам в отдельные составы преступлений.
Не станет исключением и пособничество в совершении террористического акта. Уголовная ответственность, которая установлена за пособничество в совершении террористического акта не коим образом не расширила сферу ответственности за преступление данного характера. Этому есть достаточно толковое объяснение. Пособничество- это один из видов соучастия в любом умышленном преступлении, которое влечет уголовную ответственность независимо от того, выделена она в отдельный состав преступления в статье Особенной части УК РФ или нет. То есть, раньше, до дополнения ст. 205.1 УК РФ третей частью, ответственность пособника за преступление террористического характера квалифицировалась также, как и ответственность исполнителя данного преступления по той же части ст. 205 УК РФ, но делалась ссылка на ч.5 ст. 33 УК РФ. Такая квалификация позволяла суду, при вынесении приговора, учесть фактический характер и степень общественной опасности действий пособника вместе с конкретным видом террористического акта.
А в нынешнее время пособничество в совершении преступления террористического характера квалифицируется по ч.3 ст. 205.1 УК РФ, что не позволяет суду соотнести ответственность пособника и исполнителя, которые взаимодействовали в ходе совершения преступления. Тем самым можно расценить действия законодательных органов как необоснованные, так как они искусственно вырвали действия пособника из общего механизма совершения террористического акта, что, в свою очередь, привело к нарушению принципа справедливости при назначении наказания.
Это вызвано тем, что суд при назначении наказания, ориентируясь на ч.3 ст. 205.1 УК РФ, может как необоснованно повышать, так и понижать уровень ответственности пособника наряду с ответственностью исполнителя террористического акта. В санкции ч.3 ст. 205.1 УК РФ предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок от 10 до 20 лет, а в санкции ст. 205 УК РФ прописан больший диапазон при определении срока наказания, включая пожизненное лишение свободы.
Так, по части 1 статьи 205 УК РФ следует наказание в виде лишение свободы на срок от 8 до 15 лет, по части 2 данной статьи следует наказание от 10 до 20 лет, а по части 3 предусмотрено наказание от 15 до 20 лет или пожизненное лишение свободы. Также важно отметить, что в санкциях части 2 и части 3 статьи 205 УК РФ упоминается об обязательной связанности лишения свободы на определенный срок с ограничением свободы на срок от 1 до 2 лет, а в части 3 статьи 205.1 УК РФ пособник в совершении террористического акта не подвергается такому наказанию. Пособник в совершении террористического акта, ответственность за который предусмотрена частью 1 статьи 205 УК РФ, может понести более суровое наказание, по сравнению с его исполнителем, а пособничество в совершении квалифицированных видов такого преступления (имеется в виду часть 2 и часть 3 статьи 205 УК РФ), наоборот, предусматривает более мягкое наказание для пособника.
Например, если пособник принимал участие в совершении террористического акта, который повлек умышленное причинение смерти человеку, к нему не может быть применено наказание в виде пожизненного лишения свободы, а к исполнителю данного преступления может быть применено такое наказание. Так же квалифицируются действия подстрекателя данного преступления. Он несет ответственность по части 1 или по части 2 статьи 205.1 УК РФ.
Федеральным законом от 6 июля 2016 года № 375-ФЗ, в часть 3 статьи 205.1 УК РФ было внесено изменение в виде дополнительного указания еще на два состава преступления, одним из которых является пособничество,- захват заложника при отягчающих обстоятельствах (ч.3 ст. 206 УК РФ) и организация незаконного вооруженного формирования (ч.1 ст. 208 УК РФ), что также породило круг проблем при квалификации организованной террористической деятельности, аналогичных с перечисленными выше[5].
Установление уголовной ответственности за пособничество в совершении террористического акта, захват заложника и организацию незаконного вооруженного формирования в ч.3 ст. 205.1 УК РФ не имеет под собой научной основы, так как противодействие соответствующим деяниям было не менее, а даже более эффективным и без соответствующего дополнения Особенной части УК РФ за счет применения института соучастия в преступлении, который позволяет сравнить и разграничить ответственность пособника и других соучастников умышленных преступлений с учетом ответственности исполнителя данного преступления.
Важно отметить, что примечание 1.1 к ст. 205.1 УК РФ содержит идентичное определение пособничества в преступлении, содержащееся в ч.5 ст. 33 УК РФ. Таким образом дополнение ст. 205.1 УК РФ третей частью, включающей ответственность за пособничество в совершении террористического акта, а также особо квалифицированный захват заложника и организацию незаконного вооруженного формирования является бесполезным уголовно-правовым запретом.
Абсолютно то же самое можно сказать о ст. 205.1 УК РФ, так как все указанные в ней действия выражаются в виде разновидности соучастия в различных преступлениях террористической направленности и такие деяния можно квалифицировать по статье Особенной части УК РФ со ссылкой на ч.3, ч.4 или ч.5 УК РФ, тем самым это позволит учесть фактический характер и степень общественной опасности от совершенного преступления. На основании вышеизложенного правильным будет изложить ч.5 ст. 33 УК РФ так, чтобы перечень видов действий или бездействий, которые относятся к пособничеству, не являлся исчерпывающим. Данное предложение можно воплотить в жизнь посредством дополнения законодательного определения этого вида соучастия в преступлении словосочетанием: «…а равно лицо, иным образом существенно оказывающее содействие совершению преступления».
Такого рода дополнение, как отмечает С.В. Борисов, позволит избавиться от избытка специальных уголовно-правовых запретов, которые касаются пособничества, и это позволит соотнести тяжесть ответственности за пособнические действия или бездействия с санкцией статьи Особенной части УК РФ об ответственности за конкретное преступление, совершению которого оказывал содействие виновный[6].
К перечню излишних уголовно-правовых норм на сегодняшний день можно отнести не только ст. 205.1, но и ч.5 ст. 184, ст. 204.1, 282.3 и 291.1 УК РФ, необходимость в этих статьях отпала бы, если бы внесли дополнение упомянутое выше в ч.5 ст. 33 УК РФ.
Это наиболее явно-выраженные проблемы реализации уголовной ответственности за пособничество в террористической деятельности. А в целом уголовно-правовое противодействие террористической и экстремистской деятельности являются приоритетной составляющей в системе мер национального и международного характера, которые определяют основные направления правоприменительной деятельности в сфере противодействия терроризму и экстремизму. Но такая деятельность должна носить обоснованный практикой и законодательными потребностями характер, и, тоже самое касается криминализации или декриминализации любых противоправных деяний.
Литература
- Федеральный закон от 9 декабря 2010 г. N 352-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации» // Собрание законодательства Российской Федерации. 2010. N 50. Ст. 6610.
- Указ Президента РФ от 31.12.2015 N 683 «О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации» // Собрание законодательства РФ. 2016. N 1 (часть II). ст. 212.
- Сергеев Г.С., Шульга А.В. Признаки преступного сообщества (преступной организации) // Новые информационные технологии в науке, сборник статей международной научно-практической конференции: в 3 частях. 2017. С. 50-53.
- Денисюк А.А., Шищенко Е.А., Шульга А.В. Проблемы борьбы с финансированием терроризма // Электронный научный журнал. 2016. № 3 (6). С. 334-339.
- Борисов С.В., Чугунов А.А. Новеллы уголовного законодательства в сфере противодействия экстремизму: критический анализ // Современное право. 2015. N 4. С. 104 — 105.
Literatura
- Federal’nyj zakon ot 9 dekabrja 2010 g. N 352-FZ «O vnesenii izmenenij v Ugolovnyj kodeks Rossijskoj Federacii» // Sobranie zakonodatel’stva Rossijskoj Federacii. 2010. N 50. St. 6610.
- Ukaz Prezidenta RF ot 31.12.2015 N 683 «O Strategii nacional’noj bezopasnosti Rossijskoj Federacii» // Sobranie zakonodatel’stva RF. 2016. N 1 (chast’ II). st. 212.
- Sergeev G.S., Shul’ga A.V. Priznaki prestupnogo soobshhestva (prestupnoj organizacii) // Novye informacionnye tehnologii v nauke, sbornik statej mezhdunarodnoj nauchno-prakticheskoj konferencii: v 3 chastjah. 2017. S. 50-53.
- Denisjuk A.A., Shishhenko E.A., Shul’ga A.V. Problemy bor’by s finansirovaniem terrorizma // Jelektronnyj nauchnyj zhurnal. 2016. № 3 (6). S. 334-339.
- Borisov S.V., Chugunov A.A. Novelly ugolovnogo zakonodatel’stva v sfere protivodejstvija jekstremizmu: kriticheskij analiz // Sovremennoe pravo. 2015. N 4. S. 104 — 105.
[1] Указ Президента РФ от 31.12.2015 N 683 «О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации» // Собрание законодательства РФ. 2016. N 1 (часть II). ст. 212.
[2] Денисюк А.А., Шищенко Е.А., Шульга А.В. Проблемы борьбы с финансированием терроризма // Электронный научный журнал. 2016. № 3 (6). С. 334-339.
[3] Федеральный закон от 9 декабря 2010 г. N 352-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации» // Собрание законодательства Российской Федерации. 2010. N 50. Ст. 6610.
[4] Сергеев Г.С., Шульга А.В. Признаки преступного сообщества (преступной организации) // Новые информационные технологии в науке, сборник статей международной научно-практической конференции: в 3 частях. 2017. С. 50-53.
[5] Федеральный закон от 6 июля 2016 г. N 375-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в части установления дополнительных мер противодействия терроризму и обеспечения общественной безопасности» // Собрание законодательства Российской Федерации. 2016. N 28. Ст. 4559.
[6] Борисов С.В., Чугунов А.А. Новеллы уголовного законодательства в сфере противодействия экстремизму: критический анализ // Современное право. 2015. N 4. С. 104 — 105.
