Особенности развития криминалистической одорологии

4 июня 9:40

Одорологический метод, зародившийся в нашей стране во второй половине XX века, прошел долгий и непростой путь до трансформации в современную ольфакторную экспертизу. Несмотря на критику противников одорологического метода, результаты экспертизы запаховых следов человека в настоящее время широко используются в следственной и судебной практике.

 Значимость идентификационного ольфакторного исследования на сегодняшний день не вызывает сомнений. В год проводится свыше 1,5 тысяч таких исследований. Чтобы удовлетворить потребность следственных органов в получении такого рода информации, эксперты должны владеть совершенным набором технических средств и тактических приемов, чтобы надлежащим образом изъять, сохранить и исследовать запаховые следы, обнаруженные на месте происшествия [1].

Несмотря на существующие сейчас научно разработанные и практически апробированные методики сбора запаховых следов, а также методики проведения ЭЗС, отношение к таким экспертизам неоднозначно. Многие ученые, а также работники следствия и дознания, руководствуясь знаниями тридцатилетней давности, недооценивают полезность и надежность современной ольфакторной экспертизы. Зачастую, эксперты сталкиваются с неумением следователя должным образом изъять и упаковать предмет, предположительно несущий на себе запаховый след.

Термином «запах» обозначают способность различных предметов и живых организмов отделять в окружающую среду свои пахучие частицы молекулы, а также субъективное восприятие, которое возникает у человека или животного при соприкосновении их обонятельных рецепторов с этими частицами [2].

Ключевое свойство запаха – летучесть – позволяет предмету служить источником запаха, и, соответственно, оставлять запаховый след. Запаховый след – это газообразная субстанция, содержащая в себе определяющую информацию об объекте.

Следы запаха издавна служили источником криминалистически значимой информации. Знаменитый австрийский ученый, криминалист Ганс Гросс одним из первых предложил использовать для розыскных целей животных, чьи обонятельные возможности многократно превосходят человеческие.

XX век знаменателен для нашей страны открытием первых питомников полицейских собак, повсеместным развитием служебного собаководства. 1965 год – год зарождения одорологического метода, благодаря которому стало возможным «приручить» запах, а, в дальнейшем, и вовсе использовать его в целях, способствующих сохранению порядка и стабильности в обществе [3].

Но в последующем идеи использования одорологического метода в доказательственной деятельности столкнулись с множеством проблем процессуального, естественнонаучного, нравственного и тактического характера.

Дальнейшие исследования в этой области, учитывающие доводы противников одорологического метода, позволили сформировать обоснованные методические рекомендации, обеспечивающие практически абсолютную непогрешимость современной запаховой экспертизе.

Для производства экспертизы запаховых следов используются обонятельные возможности и биосенсорные способности собак-детекторов, что, как нельзя лучше, отражает формулировка «ольфакторное исследование».

При отсутствии приборных детекторов необходимым элементом при идентификации субъекта по его пахнущим следам одним из ее средств является обонятельная система живого существа. В данном случае используется собака, поскольку собаки обладают одной из наиболее совершенных обонятельных систем. Кроме того, собака с рождения наделена тонким селективным восприятием обонятельных характеристик объектов, а также способностью однозначного и наглядного проявления своих реакций в случае совпадения или различия запахов сравниваемых объектов. Собаки-детекторы различают ольфакторные особенности исследуемых проб, служат в качестве биоиндикаторов эффективным средством тестирования специалистами свойств пахнущих следов человека.

В ходе проведения лабораторного исследования запаховых проб создаются комфортные условия для собак-детекторов, исключаются все сторонние помехи и раздражители. Сигнальное поведение биологических детекторов полностью контролируется специалистами, благодаря накопленным знаниям в области зоологии, зоопсихологии, а также знаниям о высшей нервной деятельности млекопитающих [4].

Однако, немаловажным считается, что объективного исследования пахнущих следов человека безквалифицированных специалистов и специальных научно проработанныхметодик.Также нельзя забывать о многоплановости поведения собак-детекторов. Всовокупности все эти обстоятельства свидетельствуют о необходимостиперепроверки сигналов группой собак-детекторов и, конечно, необходимостиконтроля специалистов[5].

Современные методические рекомендации по проведению ЭЗС содержат критерии, на основании которых делается категорический положительный, категорический отрицательный либо вероятный вывод.

Также вычислена математическая точность ольфакторной экспертизы, в некоторых случаях, сравнимая по уровню с точностью ДНК-исследования.

Субъект ольфакторного исследования – эксперт. Именно он, наблюдая, анализируя поведение животных, делает вывод о характеристике исследуемых запаховых проб. Собака, таким образом, выступает специфическим «инструментом» в руках специалиста – живым индикатором запахового следа. Поисковая работа собаки и исследовательская работа эксперта – такова методика проведения ольфакторной экспертизы.

На сегодняшний день ольфакторный метод исследования следов запаха человека широко распространен. Уникальные отечественные и зарубежные разработки в области запаховых экспертиз в совокупности с редкими обонятельными способностями биологических детекторов – обеспечивают надежность, эффективность и объективность данного вида исследований [6].

Ольфакторная экспертиза, назначенная одиночно или же в совокупности с иными видами экспертиз, многократно доказывала свою практическую полезность в деятельности по расследованию преступлений. В Российской Федерации, в среднем, за последние 6-7 лет каждое четвертое, а за 2019 год – 68 каждое третье исследование, проведенное лабораторией запаховых следов при ЭКЦ МВД, способствовало идентификации лиц, виновных в совершении тяжких, особо тяжких и, даже, носящих характер серийных преступлений [7].

Следователям и сотрудникам дознания следует руководствоваться накопленным положительным опытом проведения такого рода экспертиз и назначать ее всякий раз, когда имеются соответствующие основания. Проблема в том, что многие следователи недооценивают значение экспертизы запаховых следов, поскольку их знания о ней основаны на устаревших сведениях, неактуальных методиках сбора запаховых следов и проведения исследований, а также не способны правильным образом изъять или сохранить предмет, являющийся источником запахового следа.

А потому, сообразно ввести лекции о методиках проведения современной ольфакторной экспертизы в обязательный курс программы повышения квалификации для сотрудников системы МВД и следственных комитетов.

 

  

Библиографический список

  1. Экгардт А. В. К вопросу об организации и проведению одорологического исследования // Международный журнал гуманитарных и естественных наук. 2018. №11-3.
  2. Ищенко Е.П. Новый век криминалистики. Часть 1 // под ред. Е.П. Ищенко. — Изд-во «Проспект».2017. — С. 397.
  3. Сергиевский Д.А. Использование запаховых следов человека при раскрытии и расследовании преступлений в России и за рубежом в исторической ретроспективе // Манускрипт. 2016. №6-1 (68). С.41-48
  4. Акмалова В.Р. Проблемы использования криминалистической одорологии в раскрытии и расследовании преступлений // Научное сообщество студентов: Междисциплинарные исследования: сб. ст. по мат. XXI междунар. студ. науч.-практ. конф. №10 (21).
  5. Сулимов К. Т., Старовойтов В. И., Панфилов П. Б., Саламатин А. В. Выявление запаховых следов человека (как биологического вида) на предметах-следоносителях // Типовые экспертные методики исследования вещественных доказательств / под ред. А. Ю. Семёнова; общ. ред. к.т.н. В. В. Мартынова. М.: ЭКЦ МВД России, 2012. С. 124-133.
  6. Черчен О.А. Предмет и история развития криминалистической одорологии // Царскосельские чтения. 2015. №XIX.
  7. Щепина И.В. Современные средства идентификации человека // Современные проблемы правотворчества и правоприменения. — 2016. — С. 397-401