Функционирование тунгусизмов в юкагирском языке

УДК 811.554

Курилова С.Н.,

Институт гуманитарных исследований и проблем малочисленных народов Севера СО РАН,

г. Якутск

samonakur@mail.ru

         В результате анализа контекстов на языке тундровых юкагиров, содержащих лексемы иноязычного происхождения, выявлено 59 слов, языком-источником которых являются эвенкийский или эвенский язык. Из них 57 прямого характера заимствования и 2 – опосредованного через русский язык. Подавляющее число тунгусизмов фонетически (53 ед.) и формально грамматически (46 ед.) освоены. Все лексемы из эвенкийского и эвенского языков ранжированы по десяти тематических группам – термины родства и свойства, оленеводство, религия, орудия труда, гардероб, фауна, этнонимы, имя прилагательное, глагол и разное. Среди тунгусизмов 15 рассматриваются как заимствования, 21 являются переносами и 23 отнесены к случаям смешения кодов в рамках одного слова.

         25,86% тунгусизмов составляют собственно заимствования прямого характера переноса. Согласно установленному принципу разграничения более и менее узуальных слов от окказиональных, при котором инолексема должна быть зафиксирована в трех и более источниках (носителей, авторов) три и более раз и в этом случае она считается заимствованной, мы отмечаем у тунгусских заимствований следующие особенности. Не все, казалось бы окончательно вошедшие в словарный состав юкагирского языка тунгусизмы закрепились и получили статус заимствований. Так, из 15 терминов оленеводства лишь пять оказались в активной лексике юкагирской речи (иитээнэл ‘домашний олень-самец трех лет’, лалимэ ‘нарты’, ньуорканал ‘дикий олень-самец пяти лет’, хундиэ ‘ездовой олень’, хуньэ ‘ездовой олень-самец двух лет’). Термины родства и свойства и термины оленеводства составляют большинство по сравнению с остальными группами тунгусизмов (по пять слов в каждой группе). Заимствованиями дореволюционного периода являются пять терминов родства, а также два термина, имеющих отношение к оленеводству и названию рода, которые зафиксированы в текстах В.И. Иохельсона (акаа ‘старший брат’, амаа ‘отец’, мирийэ ‘жена, экыэ ‘сестра’, эньиэ ‘мать’; аргиш’, лалимэ ‘нарта’, Эрбэткээн ‘Гусиный род’). Практически все заимствования освоены в лексико-семантической и грамматической системах языка-реципиента (за исключением ньуорканал, который не подвергся грамматическим изменениям в анализируемых материалах). Тунгусизмы-заимствования представлены в пяти тематических группах из десяти – «Термины родства и свойства», «Оленеводство», «Названия групп людей», «Имена прилагательные» и «Глаголы». Заимствований среди опосредованных тунгусизмов нет.

         Переносы как промежуточное состояние перехода инолексем из языка-источника в язык-реципиент составляют в юкагирском языке 36,21% от общего числа тунгусизмов. Переносами инолексемы становятся в том случае, если они встречаются в двух источниках (носителей, авторов) и могут не ограничиваться в употреблении в пределах одного источника. Практически все переносы освоены фонетически (напр., эв. көөлэкэ ‘пупок’ [1, с. 67, 105; 4, с. 149] > юк. куолэкээ ‘пупок’) и морфологически (эв. кэндэ ‘олень-каргин’ [4, с. 158; 2, с. 158] > юк. хундиэ ‘ездовой олень’ > мэ хундиэтэгэньэйэҥ ‘у меня есть ездовой олень’). По тематическому ранжированию тунгусизмы-переносы представлены почти во всех тематических группах, за исключением группы терминов родства, куда входят лишь заимствования. Самыми содержательными по числу переносов являются группы терминов оленеводства (5 ед.) и слов с различной семантикой (5 ед.). Категория переносов также пополнилась опосредованными тунгусизмами, к которым относятся два слова, вошедшие в юкагирский язык из эвенкийского в первом случае через якутский и затем русский (эвк. чопко, чопки ‘впадина, долина между двумя высокими горами; глубокое ущелье; яма, впадина на горе; верховья рек, речек в гольцах’ [3, с.729] > як. > рус. > юк. чуопкэ, чуопка ‘очень глубокое место в реке или озере’) и во втором случае через русский (эвк. дюкэ ‘лед’ [3, с.208] + тунг. -гир ‘род, племя, народ’ > якут. > рус. > юк. юкагир).

Разовые случаи употребления иноязычных слов относятся к такому явлению как смешение кодов. Таких случаев относительно тунгусизмов примерно столько же, сколько и переносов, а именно 38,98%. Практически все СК-тунгусизмы фонетически освоены, за исключением лексемы бипкэ ‘бородавка’. По сравнению с заимствованиями и переносами многие СК-тунгусизмы не принимают грамматические категории языка-реципиента, поскольку они, как правило, спонтанно инкорпорированы в синтаксическую конструкцию матричного языка. Однако некоторые из них могут проявлять освоенность путем соотнесения с определенной частью речи и оформлением соответствующими грамматическими показателями (эв. бэчэҥэ ‘хромой’ [1, с. 68, 92; 4, с. 70] > юк. бэчэҥээ ‘хромой олень’ > бэчэҥээ= ‘болеть ревматизмом; болеть копытницей’ > мэ бэчэҥээльэнь ‘копытницей болеет (он), оказывается’). Наиболее разнообразно представлены СК-тунгусизмы в группах «Оленеводство» (5 ед.) и «Глаголы» (7 ед.).

Перенос иноязычных лексем в язык-реципиент стал причиной появления синонимических явлений, поскольку некоторые тунгусизмы обозначают понятия, которым в юкагирском языке имеются собственные номинации. Например:

тунг. > юк. акаа ‘старший брат’ = юк. чаачаа ‘старший брат’, чанмэ ‘старший брат’, устар. көндиэ ‘старший брат’;

тунг. > юк. бэбээну= ‘баюкать (ребенка)’ = юк. лөлдэ= ‘баюкать (ребенка)’;

тунг. > юк. бэчэҥээ ‘хромой олень’ = юк. чигирчийдилэ ‘олень, болеющий копыткой’;

тунг. > юк. ичээн ‘провидец’ = юк. йуөничиэ, йуонидьиэйэ ‘провидец’;

тунг. > юк. куолэкээ ‘пупок’ = юк. нутнэ ‘пуповина’;

тунг. > юк. кэрдэ ‘железный скобель’ = юк. анҕарии ‘скребок’;

тунг. > юк. мирийэ ‘жена’ = юк. көнмэ ‘друг; напарник; супруг, супруга’;

тунг. > юк. муктийэ ‘нож с обрубленным кончиком’ = юк. мумнэй чоҕойэ ‘нож с отломленным концом’;

тунг. > юк. хабаҥаа ‘лысый’ = юк. араwйаа ‘лысый’;

тунг. > юк. хуньуо ‘чайка’ = юк. хулархаа ‘чайка’;

тунг. > юк. hэвэкэл ‘шаманский олень’ = юк. хойдилэ ‘священный олень’;

тунг. > юк. экыа ‘старшая сестра’ = юк. поwаа, пабаа ‘старшая сестра’;

тунг. > юк. эньиэ ‘мать’ = юк. устар. ииwаа ‘мать’.

         Часть эвенизмов характеризуется лексической вариативностью. Например, амарканэл ~ амарканьэл ~ амаркааньэл ‘домашний олень-самец четырех-пяти лет’, бобильэ= ~ мобильэ= ‘сморщиться’, бэчэҥээ ~ пэчэҥээ ‘хромой олень’, ичээн   ~ ичээ ~ иичэ ~ ичиан ‘провидец’, куолэкээ ~ куолэкаа ~ куолакаа ‘пупок, пуп’, хундиэ ~ хондиэ ‘ездовой олень’, чиндиликээ ~ чиндиликээн ~ чэндиликээ ~ чиндиликаа ‘бекас; жаворонок’ и др.). Вариативность может быть следствием переноса различных грамматических форм слов-источников (напр., эв. мн. нёрканал > юк. ньуорканал, эв. нёркан + эв. мн. собир. -йэл > юк. ньуоркаайэл, эв. нёркачан > ньуоркэнчаан ‘дикий олень-самец пяти лет’).

Сокращения: ед. – лексическая единица, рус. – русский язык, СК – смешение кодов в рамках одного слова, тунг. – тунгусские языки, устар. – устаревшее, эв. – эвенский язык, эвк. – эвенкийский язык, юк. – язык юкагиров тундры, як – якутский язык.

Литература

1. Дуткин Х.И. Аллаиховский говор эвенов Якутии. – СПб., 1995.
2. Потапова О.К. Лексика, связанная с кочевьем, в эвенском языке // Филологические науки. Вопросы теории и практики. — №2(32). – Ч.II. – Тамбов: Грамота, 2014. – С. 157-160.
3. Эвенкийско-русский словарь / Сост. А.Н. Мыреева. – Новосибирск, 2004.
4. Эвенско-русский словарь / Сост. В.А. Роббек, М.Е. Роббек. – Новосибирск, 2005.