Проверка исполнения законов — самая распространенная форма организационной деятельности прокуратуры, характерная для всех отраслей прокурорского надзора, основное правовое средство выявления нарушений законов, виновных в них лиц, установления обстоятельств, способствующих нарушениям[1].
Прокурорская проверка всегда связана с осуществлением комплекса действий, направленных на установление, выявление обстоятельств нарушений закона, выявление и привлечение к ответственности виновных лиц[2].
Осуществление надзора за законностью в ходе предварительного расследования в качестве цели прокурорской деятельности было установлено в УПК РФ (ч. 1 ст. 37). В то же время, законодатель ограничил, по сравнению с УПК РСФСР, прокурорские полномочия.
К примеру, принадлежащие прокурору полномочия, связанные с санкционированием некоторых решений следователя о проведении следственных и других процессуальных действий, использовании мер уголовно-процессуального принуждения, законодатель передал судебным органам.
Однако, особо на сущности прокурорской деятельности данное положение не отразилось. Таким образом, законодатель, существенно уменьшив прокурорские полномочия, связанные с надзором за предварительным следствием, не изменил надзорную сущность такого рода деятельности.
Самым существенным полномочием, в котором совмещаются надзорные и контрольные начала, считается право прокурора давать оценку итогам проведенного предварительного следствия по уголовному делу с позиции полноты, всесторонности, объективности изучения следователем обстоятельств расследуемого преступления, правильности квалификации действий виновного, соблюдения при проведении расследования нормативных положений уголовно-процессуального права.
Данная оценка дается прокурором в соответствии с изученными материалами уголовного дела, которое поступило к нему с обвинительным заключением или с постановлением о применении принудительных мер медицинского характера. Итоги такой оценки отражаются в решениях прокурора, определенных положениями ст. 221 и ч. 5 ст. 439 УПК РФ.
В том случае, если материалы уголовного дела, по мнению прокурора, отвечают всем процессуальным требованиям, предварительное расследование проведено полно, всесторонне и объективно, то прокурор утверждает обвинительное заключение или постановление о применении принудительных мер медицинского характера, после чего направляет данное уголовное дело с обвинительным заключением или вышеуказанным постановлением в суд, положительно, таким образом, оценив деятельность следователя.
Если, по мнению прокурора, результаты расследования не отвечают законным требованиям, он принимает решение о возвращении уголовного дела для проведения дополнительного предварительного следствия, вынося мотивированное постановление, в котором указывает все недостатки проведенного расследования и свои указания по нему (п. 2 ч. 1 ст. 221, п. 2 ч. 5 ст. 439 УПК)[3].
Наличие такого права у прокурора — мощный рычаг превентивного воздействия на деятельность следователя и руководителя следственного органа. Понимание ими того, что оценка результатов их труда принадлежит прокурору, заставляет их, во-первых, стремиться к качественному расследованию уголовных дел, во-вторых, внимательно относиться к иным формам прокурорского реагирования, направляемым в их адрес в ходе производства по уголовному делу.
Ю.А. Цветков оценку этого полномочия сформулировал так: «Стремясь компенсировать потерю процессуальных кулаков, прокурор… использует свои исключительно крепкие процессуальные челюсти в виде полномочия утверждать обвинительное заключение. И как утверждает большинство опрошенных нами руководителей территориальных следственных органов, именно это полномочие дает прокурору возможность по-прежнему оказывать определяющее влияние на реализацию уголовной политики»[4].
Подтекст этой эмоциональной оценки — лишить прокурора и этого права. Однако, прокурор остается по сей день крайне важной и необходимой фигурой во всем уголовном процессе. Наличие прокурора и надзора с его стороны позволяет снизить и без того большое количество нарушений законов следователями на стадии возбуждения уголовного дела, а также непосредственно во время предварительного следствия. В противном случае количество оправдательных приговоров и случаев возвращения судами уголовных дел на дополнительное расследование возросло бы в разы.
В числе полномочий прокурора по уголовному делу, поступившему с обвинительным заключением, закон называет освобождение обвиняемого из-под стражи в том случае, если следователь нарушил требования ч. 5 ст. 109 УПК, а предельный срок содержания обвиняемого под стражей истек (ч. 2 ст. 221 УПК РФ).
Представляется, что эта норма, ограничивая основания освобождения лица из-под стражи, не в полной мере соответствует принципу неприкосновенности личности, нормы которого обязывают прокурора немедленно освободить всякого, кто не только свыше установленного срока содержится под стражей, но и если само заключение под стражу оказалось незаконным (ч. 2 ст. 10 УПК).
Поэтому прокурор, придя к выводу, что в действиях обвиняемого отсутствует состав или событие преступления либо он непричастен к совершению преступления, обязан не только возвратить уголовное дело следователю для его прекращения (коль сам лишен такого права), но и немедленно освободить обвиняемого из-под стражи, а не требовать этого от следователя[5].
Кроме того, прокурор вправе прекратить уголовное дело, поступившее к нему с постановлением о применении мер медицинского характера (п. 3 ч. 5 ст. 439 УПК). Хотя в данной статье не упоминается об обязанности прокурора одновременно с прекращением уголовного дела освободить лицо из-под стражи, если эта мера пресечения к нему была применена, этот вывод вытекает из ч. 3 ст. 239 УПК РФ, определяющей содержание постановления о прекращении уголовного дела.
Федеральный закон 28.12.2010 № 404-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с совершенствованием деятельности органов предварительного следствия» возвратил прокурору полномочия, связанные с отменой незаконных решений следователя и вынесенных решений его руководителем о прекращении уголовного дела или уголовного преследования, решений о приостановлении по различным основаниям производства по уголовному делу (ч. 1.1 ст. 211, ч. 1 ст. 214 УПК), усилившие контрольно-надзорные начала в его деятельности.
Пунктом 16 ч. 2 ст. 37 УПК РФ предусматривается, что прокурору предоставлено право по реализации иных полномочий, предоставленных УПК РФ. Причем, совершенно неясно, о каких других полномочиях прокурора говорится.
Представляется, данный пункт из ст. 37 УПК РФ законодателю необходимо расширить дополнительными подпунктами, которые позволяли бы внести ясность в данную норму и конкретизировать «иные» полномочия.
Часть 2.1 ст. 37 УПК РФ предусматривает, что по мотивированному письменному прокурорскому запросу ему должна быть предоставлена возможность ознакомиться с материалами уголовного дела, находящегося в производстве следственного органа.
В правовой литературе данное нормативное положение вызвало логичную критику. К примеру, А.П. Кругликовым было отмечено, что в данном случае следует логичный вывод о том, что следователь имеет право признать прокурорский запрос, поступивший в следственный отдел в письменном виде, немотивированным и отказать ему в предоставлении прокурору запрашиваемых материалов уголовного дела[6].
Предусмотренный законом порядок изучения материалов уголовных дел представляется не результативным, так как полностью исключает возможность осуществлять внезапные проверки материалов уголовных дел, которые находятся в производстве у следователя, что совершенно не отвечает задачам надзорной прокурорской деятельности.
Кроме того, не вполне удачное положение уголовно-процессуального закона сформулировано в норме ч. 4 ст. 37 УПК РФ: «Прокурор вправе в порядке и по основаниям, которые установлены настоящим Кодексом, отказаться от осуществления уголовного преследования с обязательным указанием мотивов своего решения».
В то же время в законе не определены ни порядок, ни определенные основания отказа прокурора от уголовного преследования отдельного субъекта. Полагаем, что прокурору исполнять данную норму закона затруднительно, и законодатель должен дополнительно дать разъяснения о применении вышеуказанной нормы[7].
Подводя итог, можно говорить о том, что проанализированные выше по тексту полномочия прокурора предоставляют ему реальные возможности по своевременному обнаружению и устранению недостатков, допущенных следователями в своей деятельности. Более того, наличие таких полномочий у прокурора оказывает очень сильное дисциплинирующее воздействие на органы следствия. Сложившиеся ситуация позволяет с уверенность говорить о сохраняющимся по сей день воздействии прокурора на процессуальную деятельность следователя.
Список литературы
- Кругликов А.П. Проблемы процессуальных отношений прокурора со следователем и руководителем следственного органа // Российская юстиция. 2013. N 10.
- Каретников А.С., Каретников С.А. Сущность полномочий прокурора по надзору за предварительным следствием: прошлое и настоящее //Российская юстиция. 2015. № 5.
- Цветков Ю.А. Кризис социально-правовой идентичности следователя и прокурора // Уголовное судопроизводство. 2014. N 1.
- Шклярук М.С. Траектория уголовного дела в официальной статистике на примере обобщенной статистики правоохранительных органов. Европейский университет в Санкт-Петербурге. СПб., 2014.
- Тетерина О. Основы методики проверки исполнения законов при учете преступлений // Законность. 2014. N 7.
- Асташова Е.И., Шинкарук В.М. Реализация прокурором полномочий, предусмотренных п. 2 ч. 2. Ст. 37 УПК РФ, при проведении прокурорских проверок //Законность. 2018. № 8.
- Kruglikov A.P. Problemy processual’nyh otnoshenij prokurora so sledovatelem i rukovoditelem sledstvennogo organa // Rossijskaja justicija. 2013. N 10.
- Karetnikov A.S., Karetnikov S.A. Sushhnost’ polnomochij prokurora po nadzoru za predvaritel’nym sledstviem: proshloe i nastojashhee //Rossijskaja justicija. 2015. № 5.
- Cvetkov Ju.A. Krizis social’no-pravovoj identichnosti sledovatelja i prokurora // Ugolovnoe sudoproizvodstvo. 2014. N 1.
- Shkljaruk M.S. Traektorija ugolovnogo dela v oficial’noj statistike na primere obobshhennoj statistiki pravoohranitel’nyh organov. Evropejskij universitet v Sankt-Peterburge. SPb., 2014.
- Teterina O. Osnovy metodiki proverki ispolnenija zakonov pri uchete prestuplenij // Zakonnost’. 2014. N 7.
- Astashova E.I., Shinkaruk V.M. Realizacija prokurorom polnomochij, predusmotrennyh p. 2 ch. 2. St. 37 UPK RF, pri provedenii prokurorskih proverok //Zakonnost’. 2018. № 8.
[1] Тетерина О. Основы методики проверки исполнения законов при учете преступлений // Законность. 2014. N 7. С. 13 — 17.
[2] Асташова Е.И., Шинкарук В.М. Реализация прокурором полномочий, предусмотренных п. 2 ч. 2. Ст. 37 УПК РФ, при проведении прокурорских проверок //Законность. 2018. № 8. С. 23.
[3] Шклярук М.С. Траектория уголовного дела в официальной статистике на примере обобщенной статистики правоохранительных органов. Европейский университет в Санкт-Петербурге. СПб., 2014. С. 55, 56, 61, 62.
[4] Цветков Ю.А. Кризис социально-правовой идентичности следователя и прокурора // Уголовное судопроизводство. 2014. N 1. С. 14 — 20.
[5] Каретников А.С., Каретников С.А. Сущность полномочий прокурора по надзору за предварительным следствием: прошлое и настоящее //Российская юстиция. 2015. № 5. С. 49-52.
[6] Кругликов А.П. Проблемы процессуальных отношений прокурора со следователем и руководителем следственного органа // Российская юстиция. 2013. N 10. С. 30.
[7] Быков В.М. Правовое положение прокурора на досудебных стадиях уголовного судопроизводства // Российская юстиция. 2016. № 11. С. 23-27.
