Нет никаких сомнений в том, что главной тенденцией современной экономики является глобализация. В настоящее время развитию экономических связей и международной интеграции способствует широкое расширение международной торговли, появление большого количества транснациональных корпораций на национальных рынках государств. Почти каждая крупная компания имеет активы в иностранных банках и производит инвестирование в зарубежный бизнес. Но далеко не всегда дела таких компаний идут «гладко», жесткая рыночная конкуренция между предприятиями зачастую приводит к риску банкротства. В таких случаях можно говорить о трансграничной несостоятельности.
На наш взгляд, одним из ключевых направлений деятельности по правовой интеграции является создание механизмов взаимодействия при трансграничных банкротствах. Учитывая замедление темпов экономического роста и рост кризисных ожиданий в мировой экономике, разработка единого подхода к регулированию процедуры трансграничного банкротства является крайне актуальной задачей.
На сегодняшний день существует несколько подходов к определению понятия «трансграничное банкротство». Наиболее верным на наш взгляд представляется мнение Д. Дойчема и А. Хаммерома, которые утверждают, что трансграничная несостоятельность-это процедура банкротства, осложненная иностранным элементом, который может быть представлен должником, кредиторами или активами должника. [1].
Анализ российского законодательства позволяет сделать вывод о том, что данный институт в нашей стране практически неурегулирован. В законодательстве встречается лишь небольшое количество норм, посвященных данному вопросу.
Так в ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» термин «трансграничное банкротство» встречается только единожды в ст. 29, при этом сущность самого понятия не раскрывается, а только указывается на то, что это банкротство осложненное иностранным элементом. [2].[1] Что касается других актов законодательства, то они не содержат норм, применимых к вопросам трансграничной несостоятельности.
В настоящее время наукой разработаны две основные модели ведения производства по делам о трансграничном банкротстве: ведение единого производства и ведение параллельного производства.
Как следствие одной из проблем является отсутствие критерия международной подсудности и появление множественности производств, возбуждаемых в различных странах в отношении одного и того же должника. Недостатки указанного метода выражаются и в том, что в конкурсную массу включается только имущество должника, находящееся в стране, где было возбуждено производство, возникает неравенство отечественных и иностранных кредиторов, и существенно возрастают издержки кредиторов по судебному разбирательству.
Ярким примером может быть дело Кехмана, когда английский суд отклонил доводы РФ о том, что дела о банкротстве российских лиц отнесены к исключительной компетенции российских судов, на том основании, что в соответствии с действующим английским законодательством данное дело будет входит в его компетенцию, т. к. на момент обращения в суд с заявлением должник лично присутствовал на территории Англии. [3].
Следует отметить, что в Российской Федерации поднимался вопрос о принятии специального закона о трансграничной несостоятельности, проект которого был разработан Министерством экономического развития РФ в марте 2011 г. Однако данный проект так и не стал законом. [4].
Необходимость совершенствования законодательства о трансграничном банкротстве уже не раз высказывалась многими ученными и органами государственной власти. Так Правительство РФ и Банк России в заявлении «О стратегии развития банковского сектора РФ на период 2015 года» указали, что «безотлагательного решения требует проблема обеспечения процедур трансграничной несостоятельности банков». [5].
В «Прогнозе социально-экономического развития РФ на 2013 и плановый период 2014-2015 г.» в качестве одной из целей указано «введение норм о трансграничном банкротстве, банкротстве предпринимательских групп (холдингов)» [6].
В мировом сообществе также неоднократно предпринимались попытки урегулировать отношения по трансграничным банкротствам с помощью международных соглашений или принятия модельных законов, однако эти попытки не принесли большого успеха. Наиболее успешными из них являются действующее постановление Европейского суда «О процедурах несостоятельности» № 1346/2000 и типовой закон ЮНСИТРАЛ «О трансграничной несостоятельности», но несмотря на это на сегодняшний день нет единого понимания к трансграничной несостоятельности, поскольку «в различных правовых системах могут существовать различные подходы к определению понятия несостоятельность» [7, с. 48].
Регламентом № 2015 / 848 Европейского парламента и Совета Европейского Союза «О процедурах банкротства» [8] установлено, что возбуждение производства о несостоятельности — это место основных интересов должника (COMI-стандарт).
По мнению М. С. Садыровой негативным аспектом применения COMI является некая «миграция» интересов должника, когда должник переносит область своих интересов из одного государства в другое до тех пор, пока не достигнет наиболее благоприятного правового режима. [9, с. 98], COMI-стандарт не соответствует основным параметрам: стабильности, определенности и коллизионной привязке, определяющей личный закон юридического лица. Применение COMI-стандарта в качестве критерия разграничения компетенции различных государств по возбуждению основного производства неприемлемо для модели правового регулирования трансграничной несостоятельности. [10, с. 48],
Исследования данного вопроса и состояния правовой системы России показали, что необходимо совершенствование законодательства в сфере транснационального банкротства. И соглашаясь с позицией Е. В. Моховой в том, что если принятие Закона «О трансграничной несостоятельности (банкротстве)» или заключение международного договора не станут делом ближайшей перспективы, то по меньшей мере необходимо внесение изменений в Гражданский кодекс в части коллизионных норм и в Закон «О банкротстве в РФ.» [11].
Литература:
- Doetsch D. A., Hammer A. L. Observations on Cross-Border Insolvency and Their Resolution in the NAFTA Region: Where Are We Now? // United States Mexico Law Journal. 2002.
- Федеральный закон от 26.10.2002 N 127-ФЗ (ред. от 03.07.2016) «О несостоятельности (банкротстве)» (с изм. и доп., вступ. в силу с 08.01.2020)// СПС КонсультантПлюс
- Постановление Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 28.03.2016 N 13АП-1550/2016 по делу N А56-71378/2015 // СПС КонсультантПлюс
- Проект Федерального закона «О трансграничной несостоятельности (банкротстве)» //СПС КонсультантПлюс
- Заявление Правительства РФ N 1472п-П13, Банка России N 01-001/1280 от 05.04.2011 «О Стратегии развития банковского сектора Российской Федерации на период до 2015 года» // СПС КонсультантПлюс
- «Прогноз социально-экономического развития Российской Федерации на 2013 год и плановый период 2014 — 2015 годов» (разработан Минэкономразвития России) // СПС КонсультантПлюс
- Руководство по принятию и толкованию (2013) Типового закона ЮНСИТРАЛ о трансграничной несостоятельности от 30.05.1997. URL: http://www.uncitral.org/pdf/russian/texts/insolven/1997-Model-Law-Insol-2013 Guide-Enactment-r.pdf
- Регламент № 2015 / 848 Европейского парламента и Совета Европейского Союза «Опроцедурах банкротства (новая редакция)» (Принят в г. Страсбурге 20.05.2015) // Справочно-правовая система «Консультант Плюс».
- Садырова М. С. Трансграничная несостоятельность (банкротство): проблемы правоприменения // Проблемы и перспективы развития науки в России и мире сборник статей международной научно-практической конференции: в 7 частях. 2016. С. 97–100.
- Колпаков А.Ф. Трансграничное банкротство: сущность и проблемы правового регулирования. Эпомен. 2018. № 18. С. 44-49.
- Мохова Е. В. Трансграничное банкротство: российские правовые реалии и перспективы//СПС КонсультантПлюс.
[1] Федеральный закон от 26.10.2002 N 127-ФЗ (ред. от 03.07.2016) «О несостоятельности (банкротстве)» (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.01.2017)// СПС КонсультантПлюс
